Решение

— Это что-то личное? — спросил Коротышка, пристально глядя ему в глаза. — Это из-за Морковки? — Хлыст не ответил, но он продолжил: — Ты сам прекрасно знаешь, что Плут не похищал Морковку. Она не беспомощная, и не слабая, никто и никогда не сможет ничего с ней сделать против ее воли.

— Я знаю, — процедил Хлыст, зажмуриваясь от невыносимой боли.

Да, он это знал. Если Морковка ушла к Плуту, то сделала это добровольно.

— Тебе не выйти победителем из этой битвы, — грустно сказал Коротышка. — Подумай о том, что на самом деле важно: о нашей безопасности и о праве на охоту. Нужно попытаться отстоять это, а остальное, похоже, не в нашей власти.

— Ты прав. Давай соберем наших и отправимся в бой.

Коротышка моргнул.

— А если придется драться с Морковкой? — спросил он. — Неужели ты готов поднять на нее лапу?

— Будь что будет, — мрачно процедил Хлыст.

Коротышка разинул пасть от удивления.

— Ты это несерьезно, правда же? — Не дождавшись ответа Хлыста, он добавил: — Знаешь, мне кажется, тебе стоит поговорить с Бархаткой. Может быть, ей что-нибудь известно о том, что на уме у Морковки. Попроси ее поговорить с Морковкой, пока не стало слишком поздно.

Хлыст хмуро посмотрел на друга.

— Бархатка для меня умерла.

— Неправда, и ты сам это знаешь, — с неожиданной отвагой ответил Коротышка. — Никогда она для тебя не умирала, и никогда не умрет. Ты вспоминаешь ее каждый раз, когда смотришь на Морковку. — Он подошел к Хлысту вплотную, дотронулся носом до его носа. — Ведь она мать твоей дочери, Хлыст. Сходи к ней, попроси помощи. Может быть, это единственная возможность спасти Морковку.

Глава VIII

— Шустрик! — радостно воскликнула Листвяная Звезда, бросаясь к оруженосцу, весело сбегавшему по склону следом за Билли-штормом. — Как же я рада снова тебя видеть!

Прошло несколько рассветов после памятного нападения на Двуногого, но в племени до сих пор чувствовалось напряжение. Коты, как обычно, толпились вокруг Камнегруды, ожидая распоряжений Остроглаза, распределявшего патрули. Во влажном утреннем воздухе чувствовалось приближение дождя, а лежавшая внизу река была подернута рассветной дымкой.

— Чернушка, возглавь охотников, — сказал Остроглаз. — Возьми с собой Гречку и… дай-ка подумать… Скоросвета и Птицекрыла!

Листвяная Звезда была приятно удивлена тем, что Остроглаз поставил «дневную» воительницу во главе патруля. Она хотела одобрительно кивнуть глашатаю, но тут ее снова одолели подозрения. Вдруг Остроглаз сделал это с каким-то умыслом? Птицекрыл был одним из лучших охотников племени, и он никогда не скупился на едкие замечания по поводу нерасторопности и никчемности домашних котов.

Листвяная Звезда хмуро уставилась на своего глашатая, скользнув недоверчивым взглядом по его умным зеленым глазам и лоснящейся рыжей шерсти. Что у него на уме? Она знала, что Остроглаз был непревзойденным воином и превосходным глашатаем, но не могла отделаться от ощущения, что Остроглаз нарочно провоцирует ссоры в племени.

— Ох, как же я соскучился! — весело промяукал Шустрик, подбегая к Листвяной Звезде. — Как хорошо снова очутиться здесь!

Листвяная Звезда кивнула.

— Мы тоже скучали по тебе. Как ты себя чувствуешь? Совсем поправился?

— Да, я здоров! Я… — Он вдруг раскашлялся, и Листвяная Звезда испуганно встрепенулась. — Нет, ничего страшного, — заверил ее Шустрик, справившись с приступом. — Это пройдет. Мне не терпится снова начать тренироваться! Только знаешь, я пока не смогу проводить в лагере целый день, — добавил он, снова закашлявшись. — А то мои домашние будут беспокоиться.

При упоминании о Двуногих его глаза засветились искренней любовью и нежностью. Листвяная Звезда поежилась. Интересно, каково это — жить среди Двуногих? За последнее время она поняла, как глубоко заблуждались коты, обвинявшие домашних котов в том, что они выбрали свой путь только из-за любви к легкой жизни. Если бы все было так просто! Но нет, Двуногих и их котов связывали искренняя любовь и привязанность. Вправе ли соплеменники требовать от своих товарищей предать эту любовь? И разве предательство перестает быть предательством только оттого, что оно совершено не по отношению к нам?

Нетерпеливо приплясывая на месте, Шустрик остановился возле Билли-шторма, ожидавшего указаний Остроглаза. Когда патрули начали расходиться, в лагере послышался оглушительный писк.

Листвяная Звезда со вздохом обернулась и увидела котят Меднолистой, которые со всех лап бежали к Трилистнице, дремавшей на песке возле ручья, прикрыв лапой свой огромный живот.

— Это не Трилистница, а огроменный Двуногий! — надрывался Крапивничек. — Надо напугать его и прогнать, пока он не растоптал весь наш лагерь своими лапищами!

— Я буду Остроглазом! — запищала Сливка. — Я буду самая смелая, самая главная и буду вами командовать!

— Нет, я! Я хочу быть Остроглазом! — возмутился Крольчонок, бросаясь на сестру. Сцепившись, они покатились по песку, только хвосты и лапы замелькали. — И вообще, ты же кошка, а не кот, мышеголовая! Ты не можешь быть Остроглазом!