Решающий шаг

Хуммет знал, что полковник опять сзывал к себе всех эминов, старшин и волостных и что сам он был обязан явиться в этот день в уездное управление, но не торопился с отъездом. До него дошло, что Эзиз собирает народ вокруг себя, видимо, готовится поднять восстание, хотя достоверных сведений об этом у него не было. Понимая, как опасно явиться к полковнику с непроверенными сведениями и вызвать его гнев, Хуммет решил разузнать все точно: что замышляет Эзиз, когда и где собирается выступить, кто приезжает к нему. Он подослал к Эзизу двух своих людей и ждал их возвращения.

Было около полудня. Хуммет приласкал свою вторую жену, потом решил позавтракать. Он опрокинул в рот пиалу водки, оставшейся после вечернего кутежа, и обглодал несколько ребрышек молодого барашка, затем вытер жир с толстых губ и лег, покручивая усы. Вошла старшая жена с годовалым ребенком и присела в ногах у мужа. Забавляя ребенка, она заговорила, стараясь вызвать к себе расположение Хуммета:

— Вон отец, иди к отцу! Полезай на него!

Волостной лежа взял сына, поцеловал его жирными губами. Оттого ли, что жесткие усы кололи нежную кожу ребенка, или ему не нравился тяжелый запах водки, — он отворачивал лицо то влево, то вправо. Хуммет посадил его к себе на грудь. Тогда жена решила, что наступил подходящий момент для разговора.

— Слышишь, отец, тебе говорю: купи же и мне на борык золотые подвески с яхонтами! Да гляди, и платье у меня совсем износилось.

Хуммет повел большими, как у сонного вола, глазами и презрительно улыбнулся:

— Ты и сама износилась.

Эти слова обидели женщину.

— Если уж постарела немного, так можно и бросить?

— А разве я тебя бросил?

— Даже раз в неделю не покажешься...

— В этом вини не меня.

— Кого же?

— Себя. На тебя смотреть противно.

— Купишь на шелковое платье да будешь заботиться обо мне побольше, не будет противно... Скажи: купишь золотые подвески?

— Вот глупая баба! Нацепи яхонты на шею собаке... Разве тебе к лицу такие украшения?

— Когда-то я была для тебя лучше всех, а теперь,— всхлипнула женщина, — собакой стала?

Эти препирательства испортили настроение волостному. Он, неловко приподняв ребенка, пнул жену носком сапога, закричал. Ребенок заплакал.

— Убирайся! — сказал Хуммет. — Не показывайся мне на глаза!

Женщина взяла ребенка на руки и ушла, а волостной погрузился в размышления. Он стал подсчитывать, сколько лишних рабочих назначил каждому старшине, сколько выручит денег, если освободит каждого за тысячу рублей. Так как и вторая жена ему уже прискучила, он стал размышлять, не жениться ли ему в третий раз: взять девушку, устроить богатый той... С этими сладкими мечтами он и заснул.

Во сне он увидел пышную свадьбу, большие скачки. До слуха его донесся далекий конский топот, и он принял его за топот коней на празднестве. Раздался чей-то громкий голос: «Волостной! Волостной!» Хуммету показалось, что это кто-то принес ему свадебный подарок. Он протянул руку и крикнул: «Давай!» — и от своего же голоса проснулся. Открыл глаза и тотчас же в страхе зажмурился: с двух сторон на него глядели дула пистолетов. Он замотал головой:

— Э-э-э!.. — язык не ворочался. Один из джигитов приказал:

— Давай оружие!

— Ббб... рось... те шутить! — растерянно, заикаясь, пробормотал Хуммет.

— Какие тебе шутки! Отдай оружие, не то вот!.. — сказал джигит, приставляя пистолет к виску волостного.

Дрожащими руками Хуммет достал из-под подушки револьвер в кобуре и протянул джигиту.

— Какое еще есть оружие?

— Нич...че...го, кроме вон той двустволки.

И двустволку вместе с патронташем сняли со стены.

Волостной так перепугался, что не смел даже спросить, кто они, эти джигиты, и почему так поступают с ним. Он уже подумал, что полковник разгневался за неподчинение приказу о явке и послал своих людей арестовать его. Но в это время один из джигитов объявил:

— По приказу Эзиз-хана мы должны тебя связать и доставить к нему. Вставай! Живо!

Поняв, в чем дело, волостной в ту же секунду пустился на хитрость:

— Ах, вон оно что? Ну, так бы сразу и сказали! А я думал, что вы от полковника, — испугался. Я сегодня не явился по его приказу, решил скрыться: услышал, что Эзиз-хан собирает народ, вот и решил... присоединиться к нему. Совсем собрался, да вот сидел ждал, когда оседлают коня, и малость вздремнул. Если зовет Эзиз-хан, я с полным удовольствием... Я приготовил даже для него четыре коробки пороха... Жена, эй, жена! Принеси порох!.. Да что же вы стоите? Садитесь, попьем чаю. Если не спешите, зарежем барашка...

Джигиты были так растроганы словами волостного, что начали верить ему. Они даже разрешили ему ехать к Эзиз-хану на собственном коне, и Хуммет уже хотел вскочить в седло, но всадники, стоявшие во дворе, помешали этому. После некоторых препирательств решили, однако, не вязать волостного, а посадить его на круп позади одного из всадников.