Репутация плохой девочки

– Не может быть! – Сначала она не верит своим ушам. Затем, очевидно сообразив, что продолжения не последует, Трина делает большой глоток пива. – Значит, в следующий раз, когда я приеду в город, ты снимешь для меня комнату. Мы с моей мамочкой уже превысили норму приятного общения.

Я ухмыляюсь.

– Разве ты приехала не прошлой ночью?

– Именно. – Ее глаза расширяются. – Черт, мне жаль. Я слышала о твоей маме. Ты в порядке?

Кажется, это было целую вечность назад, хотя прошло всего несколько месяцев. Напоминаний о маме становится все меньше и меньше.

– Да, – честно отвечаю я. – В порядке. Спасибо.

– Я приехала бы на похороны, если бы знала, но услышала совсем недавно.

Не думаю, что она действительно имеет это в виду, но слова звучат как обвинение. Мол, она была бы там, если бы я потрудилась рассказать ей, вот какой подтекст. Если бы я не игнорировала ее весь прошлый год. Но, вероятно, это говорит мое собственное чувство вины.

– Все в порядке, правда. На похоронах была в основном семья. Мама не хотела большого шума.

Меньше всего – от собственных детей.

В глазах Трины появляется дерзкий огонек, она потягивает свой напиток.

– Ты часто видишься с Эваном в последнее время?

Я подавляю вздох. Неужели хоть одну ночь мне не обойтись без упоминаний о нем? С тех пор, как я вернулась в город, голова идет кругом. Когда я с ним, то становлюсь лучшей версией себя и в то же время худшей. Две крайности перемешаны в жгучем коктейле, которым мы становимся наедине.

– Иногда, наверное. Не знаю. Все сложно.

– Ты используешь одну и ту же фразу с тех пор, как нам исполнилось пятнадцать.

И чувствую себя ненамного лучше, чем тогда.

– Так как дела? – Сделав еще один глоток пива, Трина напускает на себя обычную неуважительность. – Теперь ты вернулась навсегда?

– Похоже на то. – Это странно. Я не помню, как принимала решение остаться. Оно просто незаметно подкралось ко мне и связало меня по рукам и ногам, всего за ночь, пока я спала. – Папа продает дом, так что мне скоро придется подыскать новое место.

– Я тоже подумывала о том, чтобы остаться здесь.

Я фыркаю от смеха.

– Зачем?

Трина всегда ненавидела этот город. Или, скорее, людей. Она отчаянно любила своих друзей, тех немногих, что у нее оставались. Но в остальном она бы подожгла город и никогда не оглядывалась бы назад. По крайней мере, я так думала.

Официантка наконец подходит к нашему столику, и это нас ненадолго отвлекает. Она выглядит молодой и взволнованной, новенькая, с трудом переживающая последние недели летней давки. Я заказываю содовую и игнорирую осуждающий взгляд Трины.

– Не знаю… Место жутко скучное, – говорит она. – Но, думаю, это мой дом. – В том, как ее взгляд скользит по мокрой подставке, в том, как она ковыряет ногтем кутикулу, есть нечто такое, что наводит на мысль о более серьезном объяснении.

– Как дела? – осторожно спрашиваю я. – Лос-Анджелес уже не тот?

– Ну, ты же меня знаешь. У меня четырехсекундная концентрация внимания. Думаю, в том городе я увидела и сделала абсолютно все.

Только услышав это от самой Трины, я могла бы поверить в подобное.

– Все еще работаешь в аптеке?

Наименее удивительной частью ее переезда на Западное побережье было то, что она устроилась на работу, занимаясь вещами, за которые здесь до сих пор сажают в тюрьму.

– Иногда. Еще немного работаю барменом. И есть знакомый парень, он фотограф, я время от времени ему помогаю.

– Парень… – Я смотрю на нее, в то время как она отводит взгляд. – У вас с ним что-то есть?

– Иногда.

Проблема Трины весьма трагична. Не многим другим, кого я знаю, удается выжимать так много из каждой минуты своей жизни, как это делает она. С открытыми глазами и широко раскинутыми руками Трина пробует что-то один раз, затем в два раза больше – и в то же время остается совершенно неудовлетворенной. На дне ее души есть дыра, откуда вытекает все хорошее, а вся худшая, самая густая черная гадость прилипает к стенкам.

– Он художник, – объясняет она. – Обожает свою работу.

Именно такие вещи говорят люди, когда ищут оправдания тому, почему их желания не исполняются.

– Короче, я не сказала ему, что приеду сюда. Наверное, он до сих пор не заметил, что мои вещи пропали.

В груди поднимается волна сочувствия. Я ощущала себя так в течение долгого времени. Продолжала хвататься за что угодно, что могло бы удовлетворить меня, независимо от того, было это для меня хорошо или нет. Но как узнать, если не выяснишь это самостоятельно? Требуется много проб и ошибок, дабы осознать все полезные советы, на которые мы раньше не обращали внимания.

Когда приносят наши напитки, Трина допивает остатки своего предыдущего пива и принимается за следующее.

– Хватит болтать, – объявляет она, проводя рукой по волосам. Теперь она носит короткую стрижку, что еще больше придает ей облик крутой девчонки. – Я сама себе наскучила.

– Ладно. Как будем развлекать себя?

– Если правильно помню, ты должна мне матч-реванш. Порви их, Уэст.