Репортаж из бездны

Среди тележек, лотков и велосипедов стоял шикарный «кадиллак». Она села за руль, Афсал рядом.

…Машина медленно пробиралась по улицам. Некоторые перекрестки были перегорожены военными грузовиками.

— Коварная вонючая гиена, — говорила Селина. Он предал Мамуда. А президент ему доверял… Как же — Лим корчил из себя либерала! Кобра всегда останется коброй.

— У жизни много путей, у смерти всегда один, — мрачно произнес Афсал.

В салон машины влетел комар. Афсал осторожно взял его и выпустил на волю. Селина краем глаза проследила за ним и улыбнулась не без снисходительности.

Солдаты на перекрестке пристальными взглядами проводили их машину.

— Смотрят! — усмехнулась Селина. — Изменники! У президента оказалось сразу столько врагов, что непонятно, как он мог держаться. Целых два года.

— Половина законного срока.

— Отец закатил сегодня истерику. Мне его жалко… Ои ждал всего этого. И дождался.

Машина остановилась на пустынном участке дороги под сплетенными ветвями старых деревьев. За широкой полосой золотого песка шелестел прибой.

— Помнишь это место? — спросила Селина.

— Помню…

Они быстро скинули верхнюю одежду. Селина побежала по песку к воде, упала в воду и поплыла. Он быстро догнал ее. Она смотрела на него мокрыми счастливыми глазами.

— Здесь даже вода особая! — сказал Афсал, отфыркиваясь. — Подожди, я быстро!

Афсал нырнул в глубину.

Селина озабоченно вертела головой — где Афсал?

Он не появился, а вырвался, выпрыгнул из воды. В руках держал огромную раковину.

— Твоя! — провозгласил Афсал.

…На берег он вышел раньше неё и сел на песок. Селина мягко переступала полосу пены, приближалась.

— Лакшми! Богиня красоты и счастья! — прокричал Афсал. — Лакшми выходит из океана…

Она села рядом и прикоснулась к нему плечом.

— Я боюсь, — прошептала она. — Я боюсь за тебя, за нас с тобой… Это всё ужасно…

— А я боюсь тебя, — сказал Афсал, отодвигаясь. — Когда ты рядом, мне кажется, я сгораю…

— Бедненький, тебя в монастыре отучили быть самим собой. Ты боишься монахов? Учителя?

— Не надо! — остановил ее Афсал. — Я такой, какой есть.

— Но ты же любишь меня?!

Он не ответил, а только опустил голову.

— Вот видишь! А влюбленные всегда равны. Я слабая… Я не умею бороться… — шептала Селина. — Я люблю тебя, и на это уходят все мои силы. А ты… ты мог бы бороться, но ты не хочешь…

— Мы вместе. Это не так уж мало.

Она улыбнулась сквозь слезы:

— Я думала, умру без тебя. Я не знала, что это так тяжело… Я даже похудела, видишь? — Она провела ладонью по своей талии. — И спать совсем перестала… Пойдем, что-то покажу…

Они вернулись в машину. Селина нажала клавишу вмонтированного в переднюю панель магнитофона. Зазвучал ее голос: «Милый, бесценный, где ты? Ты думаешь обо мне? Думаешь, я знаю…»

— Приеду сюда, подниму стекла и сочиняю тебе письмо. Говорю и реву… Вот ты и получил мое письмо!..

Магнитофон продолжал крутиться: «Помнишь, мы поехали к морю? В первый раз? Были на лекции, ты вдруг посмотрел на меня и подмигнул. И. в перерыве мы убежали. Потом ты рассказывал про свой монастырь, про свое детство… Я тогда подумала: он не похож ни на кого. И поняла: самое большое счастье — быть нам вместе…»

Оранжевые блики послеполуденного солнца дрожали на капоте автомобиля, ложились на щеки и лоб девушки, высвечивали волосы.

— Какая ты красивая! — сказал Афсал.

…Потом они одевались, и Афсал обнаружил в смятой рубашке свою чемпионскую медаль.

— Это тебе, возьми! — сказал Афсал.

— Так не полагается. Мне раковина.

— Я хочу! Пусть с тобой… Всегда…

Она согласилась. Перекинула ленту через голову, спрятала медаль под воротничок.

…Машина остановилась у обшарпанного каменного дома.

— Подождешь, я быстро. Потом ко мне, — сказал Афсал.

Афсал быстро поднимался по крутым маршам старой лестницы в родительскую квартиру. Дверь была не заперта, как будто его ждали. Он толкнул дверь и сразу попал в большую опрятную комнату, уставленную кроватями. Один угол отделял легкий полог, который сейчас не был задернут и открывал широкую двуспальную кровать и детскую кроватку рядом. Там сидела Суфия, совсем молодая женщина, почти девочка, и кормила грудью ребенка. Она подняла голову навстречу Афсалу и грустно улыбнулась.

Муж ее — Анвар, младший брат Афсала, хлопотал в это время около старой матери, которая лежала у окна на высоких подушках, полузакрыв глаза. Анвар шевелил губами, отсчитывая капли, падающие в мензурку.

— Афсал! — слабо позвала мать, и он присел рядом, погладил ее руку.

— Опять… — сказала она, показывай на середину груди. — Сейчас пройдет…

Из кухни вышла юная красавица Моми и, проходя, легко поцеловала Афсала в щеку:

— Здравствуй, брат! С приездом! Мама ночь простояла у подъезда, а папа не пришел. Видишь, что творится!

— Ты в порядке? — спросила Афсала мать.

— Я еще больше стал знаменит.

— Сейчас это опасно, — покачала головой мать. — Поищи отца, сынок. В порту стреляли… Поищи… За тебя я спокойна — ты не ввяжешься ни в какую драку.

— Я найду его.

Несчастной Тхи прострелили ноги, — сообщила Моми. — Она и так еле ходила. Шафикул отнес ее к себе.

— Шафикул закрыл лавку и притих, как мышь, — вставил Анвар.