Репортаж №2. Смерть по свистку

– Да нет, ты не похож на убийцу, – откровенно делюсь я. – Но зачем ему было нужно рыться в твоем рюкзаке?

– Не знаю, ну не знаю я! Клянусь!

Я пытаюсь вспомнить тот эпизод, но не могу восстановить картину с идеальной точностью.

– Погоди, а твой рюкзак ведь больше похож на женский. Смотри, тут два розовых кармана и брелок с белой собачкой.

– Эй, на что это ты намекаешь? – Олег резко вскакивает со скамьи. – Обычный рюкзак. А брелок подарила Катька.

– Да нет, ты не понял, – я пытаюсь собраться с мыслями. – Твой рюкзак лежал между вами с Катей, и было трудно понять, кому именно он принадлежит. Твой сосед мог решить, что это ее рюкзак.

– И что это меняет?

– Пока не знаю, – я морщу лоб, усиленно думая. – А Кате раньше приходилось встречаться с Константином Георгиевичем? Может, у вас в подъезде?

– Э-э, хочешь сказать, он запал на малолетку и хотел найти способ подцепить ее? Не пойдет. Дядя Костя был страшным однолюбом. Он всю жизнь любил только свою жену, несмотря на ее нехороший поступок.

– Был женат, говоришь? А где его жена теперь?

– Я точно не знаю. Вроде он говорил, что она с сыном уехала от него лет пятнадцать назад.

– С сыном? Как интересно… – я начинаю вникать в суть дела. – Женщина и маленький мальчик.

– Что-что? – Олег распахивает и без того огромные глаза. – Ты странная, все время говоришь непонятные вещи. Хотя в этом ты похожа на Катьку. Вот где она сейчас? А начнешь звонить – и трубку не возьмет. Я уже пытался. У нее так всегда. Женщины!

Олег развивает тему непостоянства девушек и их странностей, а я продолжаю думать. Женщина и мальчик на фотографии, исчезнувшая супруга убитого мужчины. Была ли связь между этими фактами? Мне начинает казаться, что я на верном пути. Но как эта фотография оказалась у погибшего в комментаторской кабинке парня?

Тут меня просто простреливает, и я даже тихонько ойкаю.

– Что с тобой? – недоумевает Олег.

– Олег, ты прости, но мне нужно лететь, то есть… э-э… бежать по важному делу. Твой телефон я записала, так что, когда выясню что-то, обязательно тебе позвоню.

Мы прощаемся, и Олег уходит. Парень не все говорит, это точно, но он не похож на злоумышленника. Простой оболтус. Но сильно забеспокоился из-за убийства соседа. Надо бы наведаться к ним в дом. Я вспоминаю адрес, названный Олегом, и телепортируюсь в нужный подъезд.

Я оказываюсь внутри на пятом этаже. На всякий случай выглядываю в окно. Так и есть: полиция уже прибыла. Надо успеть осмотреть квартиру убитого мужчины до их прихода. Снова перемещение в пространстве. Вот она, квартира дяди Кости. Убранство скромное, ничего шикарного и дорогого. Но кругом чистота, порядок, на подоконниках цветы в горшках, в вазе – искусственные цветы. Сразу видно, что женщины тут нет и в помине. После ухода жены дядя Костя вел образ жизни старого холостяка.

Надо торопиться, иначе полиция застанет меня. Оглядываюсь напоследок: вижу фотографию в рамке, и меня прошибает холодным потом. На снимке та самая женщина, фотография которой лежит у меня в кармане. Я достаю фото, сравниваю – так и есть, это одна и та же дама.

Значит ли это, что мальчик на снимке – сын дяди Кости? Неужели погибший Андрей был сыном Стромынского? Но они так не похожи… Все закручивается так, что мне и не разгадать. Хотя загадки я люблю. Мельком пролистываю лежащий на комоде паспорт Константина Георгиевича Стромынского, но там нет ничего особенного.

«Нельзя сдаваться», – говорю я себе и, закрыв глаза, перемещаюсь на два квартала от дома, чтобы подойти к нему на сей раз уже обычным, не левитационным способом.

Медленно подхожу к подъезду, меня окликает следователь Трубнин, который ранее уже допрашивал меня после футбольного матча.

– Ольжетта? Зачем вы здесь?

– Хотела узнать, есть ли у погибшего семья, – признаюсь я. – Родственникам уже сообщили?

– Да не было у него никого, – сетует следователь. – Жил один-одинешенек. Жена, говорят, давно бросила его, ушла вместе с сыном, а наш мужичонка-то совсем стал ненормальный после этого. От жены осталось только обручальное кольцо с дорогим бриллиантом. Так он его не продавал, а берег как зеницу ока. Были времена, когда ему есть не на что было, но не продал все равно.

– Интересно, а где же теперь это кольцо?

– А кольцо пропало неделю назад, – следователь хмыкает. – Стромынский даже заявление в полицию написал о пропаже, а вчера это заявление забрал. Вот так.

– Так что же, нашлось кольцо?

– Этого я не знаю. Но в квартире кольца нет. Это точно.

К следователю подходит помощник, пытаясь что-то показать возле дома, и оба мужчины уходят. Я стою одна и смотрю на окна квартиры дяди Кости. Что заставило его написать заявление о пропаже кольца, а потом вдруг отозвать его? Кольцо нашлось? Но тогда почему драгоценности нет в квартире?

У меня появляется нехорошее предчувствие, что смерть Константина Георгиевича связана с этим самым кольцом. Если кольцо у него украли, то он мог забрать заявление только в том случае, если узнал, кто его украл, и надеялся сам его вернуть.