Replay

Резкий запах нашатыря, бьющий в нос, – первое воспоминание после беспроглядной тьмы, в которой какое-то время мне давилось пребывать. Голова нещадно раскалывается в районе затылка. Перед глазами плывет. Размытый образ Павла и худрука, бессвязно говорящие какие-то слова. Зажмуриваю глаза, желая вернуться в спокойствие тьмы. Крепкие руки до боли сжимают мои плечи, тряся из стороны в сторону. Кто-то заставляет меня пребывать в сидячем состоянии, напряженно поддерживая со спины.

Не вижу. Не слышу. Не хочу понимать происходящего!

Хлесткий удар по щеке провоцирует вздрогнуть всем телом. Отчаянно взвизгнуть, подав признак возвращения в реальность.

Открываю глаза, слыша где-то поблизости:

– Вот так, Кристин. Всё в порядке. Пришла в себя.

– Что произошло? – задаю самый глупый вопрос из возможных в этой ситуации.

– Всё будет хорошо, – отзывается Павел. – Сейчас ты переоденешься и мы поедем домой. Лана поможет снять платье.

– Да, конечно, – не своим голосом отзывается коллега.

– Сможешь сама идти? – мягко и неуверенно уточняет Павел.

– Да, – отвечаю почти беззвучно, с его помощью поднимаясь с холодного пола.

Полутемные коридоры кажутся бесконечными. Или мои шаги слишком медленны? Словно во сне, передвигаюсь, опираясь о стену. Словно на ощупь. В тишине, которую никто не решается нарушить.

Платье падает на пол, едва за нами захлопывается дверь.

– Мне очень жаль, – робко произносит Светлана. Как ответ лишь киваю, смутно понимая, к чему относятся эти слова. Стою истуканом, позволяя производить вокруг себя нехитрые манипуляции по смене моего облика. Время точно остановилось. Сознание изжило из себя все мысли. Словно защищая и без того надломленную психику, от контрольного срыва.

Не помню, каким образом я оказалась в машине Павла. Бьющий свет фонарей по глазам, будто яркие вспышки невидимого затвора, отмеряют сотни метров, исчезающих под колесами в темноте опустевших, точно вымерших улиц.

Смотрю на него, устремившего взгляд на дорогу. Сжимающего руль до побелевших костяшек на фалангах пальцев. Искривившего напряжением мышц линию тонких губ. Словно боящийся того, что без этого усилия они будут дрожать, отражая весь спектр эмоций и чувств.

Отворачиваюсь к окну, не спрашивая, куда мы едем. Вокруг мелькают мало знакомые дома. Не понимаю маршрута, да и не стараюсь вникнуть в его суть. Скидываю туфли, поджимая под себя ноги. Безнадежно обхватываю колени руками. Ощущая внутри болезненную пустоту, словно расширяющуюся с каждой секундой и, грозящей вырваться наружу диким, животным криком бессилия. По щекам вновь катятся слёзы. Беззвучно. Вызывая лишь легкое вздрагивание пересохших, обожженных солью губ. Пытаюсь закрыть глаза, перекрыв доступ прорвавшейся плотине, ощущая на плече легкое поглаживание. Мягкий голос заставляет повернуться, распахнув опухшие глаза.

– Выпей это, – протягивает в мою сторону небольшую стальную фляжку, украшенную блестящей, в переливах фонарей, гравировкой.

– Не лучшее успокоительное, да другого сейчас не имею.

Не задавая вопросов, неумело откручиваю стальную резьбу, делая щедрый глоток алкоголя. Губы нещадно начинают щипать, а по горлу вниз, словно скатывается огненный шар, выжигая внутренности до пепла.

Говорят, если чувствуешь физическую боль, – значит ты ещё жив. В моём случае, кому от этого легче?

Жадно допиваю оставшуюся во фляжке жидкость, смутно веря в ее успокоительные свойства. Алкоголь не приносит облегчения. Не унимает боль. Не заполняет вакуум. Он оголяет душу, словно острый скальпель, освежая края кровоточащей раны.

Подъезжаем к высокому шлагбауму и невзрачной на вид, словно необитаемой охранной будке. "Проезд строго по пропускам", гласит яркая надпись на белом фоне. Впереди виднеются невысокие серые больничные корпуса, точно завуалированные редкими посадками деревьев, имеющих пышные кроны.

Павел практически бесшумно покидает машину, исчезая за дверью, пропускающей на улицу тусклый свет. Я не спешу выходить, зная наперёд, будет необходимо, меня позовут. Минуты тишины наедине с собой, действуют ещё более убивающе. Включаю радио, пытаясь заглушить собственные мысли, снующие лишь в одном направлении. Чего мне следует ожидать переступив порог этого здания?

Не хочу думать заранее. Не хочу принимать мысль, как данность. Ничего плохого не произошло! Не могло произойти! Это чья-то злая шутка, которая заметно подзатянулась. Всё будет хорошо. Так ведь обещал Павел? Я всегда верила его словам… Отчего слепо не принять их сегодня?!

Возвращается, садясь за руль. Молча переключает рычаги, заезжая под поднявшийся вверх шлагбаум. Паркуется напротив широкого, серого крыльца, корпуса с высокими колоннами у входа.

Выхожу, не дожидаясь команды. Поднимаюсь по узким ступеням. Догоняет у двери, слегка сбив дыхание. Проходим внутрь. В нос бьет своеобразный запах, присущий любым лечебным учреждением. Тяжесть воздуха давит на лёгкие, сжимая виски от нехватки кислорода, поступающего в кровь. Сердце словно стучит через раз, замедляя ранее ускоренный ритм. Хватаю за руку Павла, останавливая его достаточно быстрый шаг.