Replay

– Отныне станешь просить разрешения на каждый свой шаг? – ухмыляется, приподнимая вверх бровь. Буквально излучая вокруг себя энергетику, в которой слишком сложно произнести что-то, помимо банального "да"

Свежевыбритый. Холёный. В безупречно сидящей, белоснежной рубашке со стоячим, точно накрахмаленным воротничком. Без галстука, придающего официальности, но его отсутствие вовсе не смягчает, не сглаживает строгий вид. С трудом представляю Всеволода, снявшего статусность, в более уютной одежде, отдыхающим от всего или же выполняющим домашние дела… Восемь утра. Я едва разлепила глаза, чуть ли не окунувшись ради этого под струю ледяной воды, бегущей из-под крана, а он уже, во всём великолепие, встречает меня свежезаваренным кофе.

Взлохмачиваю волосы подавшись вперёд. Извинений не будет. Смирись, Кристина. Один не досказал. Другой недопонял… Кириллу я за это отвечу, ну, а Всеволоду… Что Всеволоду? Безлимит, оплаченный им, возможно, включает и это… Чёрт… Как же противно вспоминать то, что было. Кажется, отпускаешь, отрешаясь. Словно всё происходящее тебя не касается. А потом… Пропитываешься вновь, нестерпимым желанием всё прекратить.

Подавшись вперёд, к нему, перекидываю пряди волос на одну сторону, дабы не угодить локонами в кружку дымящегося кофе у рук Всеволода. Он, наблюдая за каждым моим движением, приподнимает голову вверх, соединяя взгляд. Глубоко дышу, смотря не него. Пытаюсь уловить в глазах хотя бы намёк на какие-то эмоции и чувства. Натыкаясь на ледяное зеркало, отражающее пустоту, исходящую, в этот момент, от меня. Едва не фыркая в голос, купируя желание исказить непробиваемое лицо в недовольную гримасу. Чувствовать к нему что-то после вчерашнего унижения, наказания (я пытаюсь придумать, чем заменить это слово на менее болезненное для восприятия и не нахожу ничего подходящего в своём, казалось бы, не бедном лексиконе.)… Не могу… Вглядываюсь в глаза, блестящие словно сталь. Оттенком металла, который непременно разрежет меня пополам, найдя весомый повод. Беззвучно ищу в этом взгляде ответ на вопрос: "зачем же он меня возле себя держит?"

Кажется, если сейчас я прикоснусь к нему, то смогу услышать желаемое, расставить акценты в нужных местах. Смогу оживить атрофирующиеся инстинкты, или же… оледенею сама? Кто поймёт превратность судьбы, связавшую нас плотной нитью?

– Быстрее определяйся с ролью или убирайся подальше с глаз, – проговаривает бесстрастно, взмахом ресниц, разрывая зрительный контакт. Дробя, на бесцельные звуки, мысли, зашедшие не туда.

Отстраняюсь от стола, зажимая в руках хрупкую чашку. Наполняю её терпким кофе, борясь, внутри себя, с желанием выплеснуть на него события того зловещего дня. Оправдаться. Уверить в своей невиновности. Доказать, чёрт возьми, что я не заслужила подобного обращения! Только… моя уверенность, в том, что я смогу обрести понимание, слишком слаба и, следовательно, лучше молчать.

– Вечером ты мне нужна, – отчеканивает, поднимаясь с места. – К шести будь свежа и отдохнувша. Погода благоволит. Позагорай возле бассейна и, пожалуйста, не отвлекай меня от работы лишний раз, попадаясь на глаза.

Не успеваю кивнуть, слыша привычно язвительный тон, убеждающий в моей ущербности. В том, что и этим вечером я всего лишь необходимый аксессуар для сопровождения.

– Но, если изощришься придумать что-то безотлагательное– прошу, я буду у себя в кабинете. Кирилл подскажет, где его найти.

– Хорошо, – бурчу тихо себе под нос, вместо дерзкого "не дождёшься", едва не слетающего с языка. Внутри нарастает дрожь, отзываясь волнами на поверхности тёмного напитка в чашке. Ему не усмотреть этого факта. Оборачиваться лицом я не спешу. Да с чего он настолько уверен, что чем хуже он будет ко мне относиться, тем лучше в ответ стану вести себя я?

Подхватываю на тарелку первое, что нахожу на плите. Едва не разливаю дымящийся кофе, практически вылетая в гостиную, занимая привычное место возле журнального сто лика. В кухне, даже находясь одной, (да нет, тем более, находясь там одной), становится не по себе от врывающихся в память картин, не столь далекого прошлого. Почему-то я легко закрываю эти моменты, глядя на Всеволода, и никак не могу успокоить сердце при взгляде на бездушную гладь огромного стола. Это напряжение не выдохнуть с воздухом, распирающим лёгкие. Оно пронизывает до мурашек, не позволяя сесть за деревянного монстра, являющегося олицетворением моего грехопадения.

Часовая стрелка, как-то мгновенно взлетает вверх циферблата. Меня никто не беспокоит. Занятая своими мыслями, сижу, слегка прикоснувшись к еде. Кир где-то на улице. Его голос я слышала в приоткрытые от духоты окна. Погода благоволит. Всеволод прав. Сегодня на редкость жаркий день для июльского Питера.

Поднимаюсь с дивана, осматриваясь. А, ведь, в этом доме, кроме нескольких комнат, мне ничего не знакомо. Всеволод указал на то, что будет в своём кабинете, не соизволив уточнить его месторасположение.