Replay

В тишине двора молча расходимся в разные стороны. Не пересекаясь и взглядом. Поймать его нереально, когда глаза смотрят "в пол". Разве что, точно отскок мяча, проследить его отражение. Да по пути нет и единой зеркальной поверхности. Не спешу окликать. Находя пальцами флешку, лежащую на дне кармана. В потоке многообразия мыслей уже и забыв о её существовании. "Важности" информации, которую содержит искомый файл. Разговор? Снимки? Всё же первое. Юлька просила прослушать. Будучи одному. В надежде, что это меня отрезвит. Хмыкаю в голос, скрываясь за дверью гаража. Странное замечание. Учитывая комментарий Кости. Помня, однажды произнесенные им слова. Вызывающие некогда искренний смех.

– Влюбился. Не лечится.

(Кристина)

Десяток шагов от распутья дорожки. У меня вышло больше. Замирая на середине и решаясь, раздумывая, стоит ли продолжать путь? Я не видела Антона с окончания вечера. Вернее начала ночи, под покровом которой автомобиль пересек границы участка. Я не слышала звука его шагов, хлопка двери спальни, хотя, так и не смогла сомкнуть глаза до утра. Думала. Не раздевшись сидя в постели. Может и он до рассвета решил не ложиться? Хотелось пойти и проверить абсурдно звучащую мысль. Сомневаюсь, что нашла бы ей подтверждение.

Не могу сказать, во сколько именно я уснула, но пробуждение, от которого я ждала некого облегчения, вышло в корне противоречащим всем заявленным требованиям.

– Не выйдет из тебя путёвой хозяйки, – ворча где-то под ухом, с шумом хлопая дверью ванной комнаты, бурчит от недовольства Полина.

– Доброе утро, – выдавливаю из себя, с трудом разлепляя глаза.

– Утро? – хмыкает глухо. – Время обеда, а ты до сих пор в постели. Бледная, точно смерть. Хоть бы на солнышко вышла! Не ешь ничего. Кожа, да кости. Уже и смотреть то не на что! Кому я готовлю вообще в этом доме? Только и выношу всё прожорливым псам… Не баба, а сущее наказание! За что только Севочке… – точно опомнившись, моментом исправляет озвученное панибратство, завершая фразу: – Всеволоду Александровичу подобное наказание?

– Полина, – окликаю тихо, не обращая внимания на вышесказанное. Пытаясь уточнить информацию, мучающую меня не первые сутки. – А вы с ней знакомы?

– С кем…? – словно прячась от моего внимательного взгляда, отводит в сторону глаза, хаотичными движениями протирая пыль с полок и изголовья кровати. – Ты Илону что ли имеешь в виду..? – начинает резко и нервно, после пятисекундной паузы, не пресеченной моим молчанием. – Та ещё прилипала. Только и пользуется щедростью Всеволода, изобличая собой нечто среднее между верной спутницей и карманной собачкой.

– Не её, – криво усмехаюсь от упоминания назойливой блондинки. Верное определение дала ей Полина. Ассоциация с пиявкой, присосавшейся в усмерть, вполне подходящая. Любопытно было бы узнать причины, заставляющие Всеволода держать её рядом. Озвученное им когда-то "мы в ответе за тех, кого приручили", смутно соотносится с его добродетелью. – Имя Алиса, вам что-нибудь говорит? – уточняю, как можно мягче.

– В этом доме подобной не было, – отзывается сухо.

– И вы ничего не слышали о бывшей жене вашего хозяина? – улыбаюсь заискивающе, ловя на себе нахмуренный взгляд.

– Ничего, – вторит резко. – Не имею привычки судачить о чужих отношениях. Даже если что-то явно бросается в глаза, – с прищуром поглядывает на меня, выдерживая громогласную паузу. Словно подавая намёк, который я старательно игнорирую. Не получая ожидаемой реакции, завершает жёстко, – Я не сую нос куда не надо и тебе, девочка, настойчиво не советую.

Покидает пределы спальни, рапортуя о своём утреннем набеге на рынок и наполненности холодильника едой на ближайшие два дня. Это означает только одно: на сегодня её работа закончена и до вечера, кроме нас с Антоном, в доме не предвидится посторонних.

И вот я бреду по гравийной дорожке, смутно понимая истинный порыв своих действий. Я хочу прояснить ситуацию. Именно так. Непременно. С тем единственным, кто имеет доступ к информации, которая мне нужна. Необходима. Иду. С десяток раз ловя себя на мысли вернуться назад. Испытывая неподдельный мандраж от приближения к замкнутому пространству, вблизи которого доносятся глухие отголоски незнакомой мне музыки. Проходящей вибрацией по коже, сродни той, что вызывает ощущение присутствия её обладателя рядом. Что я скажу ему, переступая порог? После вчерашних сцен, всплывающих перед глазами. Заставляющих тут же остановиться. Перевести дыхание в попытке одуматься. Кусаю губы. Сжимаю кулаки, уверяя себя в простоте начатого действия. Антон расскажет. Если я попрошу… Ведь так? Только… Это ли гонит меня сейчас в запретную сторону? Или та невозможность сидеть взаперти, зная, что фактически, в клетке мы абсолютно одни?