Replay

Одна мысль, промелькнувшая кадром в сознании, и гнев сменяется волной возбуждения, прокатывающейся по телу, опьяняющей разум. Но остатки раздражения, захватившего изнутри, не уступают по своей динамике взлёта. Сейчас эти бесстыжие глаза направлены вовсе не на меня. Опустим тот момент, что все присутствующие собраны под крышей дома Бажена. Не станем поминать чёрта в суе…

– Не получится, – бросает ей в ответ с лукавой улыбкой. – Я ещё не забыл о том, как мне влетело после того, как Всеволод в прошлый раз спалил твоё отсутствие в доме, – усмехается в голос. Отпивая щедрый глоток, продолжает ехидно: – Как бы ты не старалась, красавица, а голова, в отличие от тебя, мне весьма дорога.

– Кирюш, – отзывается ласково, – Я хорошо оплачу моральный вред. Назови сумму, перекрывающую твой снобизм.

– Всеволод за это тебя… – разрождается смехом, не завершая брошенную в тишину фразу.

Сжимаю кулаки до белых костяшек, прослеживая ход её мыслей. Какого черта она творит? Куда собралась на ночь глядя, да ещё налакавшись едва разбавленного виски? Уходит не в первый раз?! Конечно. Кир четко расставляет акценты. Что ей сейчас движет? Заставляя казаться бесстрашной. Не боясь поплатиться за непослушание. Куда её тянет? К мужчине…?

В висках стучит сердце, переполненное горечью яда. В груди бушует ярость, преднамеренная хоть в чём-то излиться наружу. Преобразуя пространство вокруг меня в хаос. Подобный тому, что творится у меня в голове после пересечения с этой сукой! Сжимаю зубы, наблюдая за тем, как Кир подается вперёд, пристально всматриваясь Кристине в глаза. Опускает взгляд на губы. Резко сглатывает. Настолько ощутимо, что я замечаю хождение кадыка под кожей. Произносит без присущей издевки, огрубевшим голосом:

– Давай сойдёмся на…

Не успевает договорить до конца, получая в ответ от неё дьявольскую улыбку. Ту, что заставляет напрячься всем телом, пытаясь угадать, чем станут грядущие слова. Концовкой его фразы была, уж точно, не бутылка выдержанного алкоголя! И если сейчас, на моих глазах, эта дрянь согласится… Бл@дь, да я сам, вместо Бажена, буду готов придушить её, лишь бы избавиться от настигшего наваждения.

– Яйца тебе не настолько дороги, как голова, – произносит надменно, не дрогнув и голосом, сохраняя на губах шикарную улыбку, растянутую на пол лица. Ухмыляюсь, созерцая притягательную картинку, ловя себя на ощущении, схожим с подобием гордости за неё. Твою ж мать… – Если твой хозяин узнает о том, что ты посмел посмотреть на меня таким масляным взглядом, не говоря уже о намерении выторговать ночь моей свободы за секс… Как думаешь, кого из нас двоих он поимеет первым, а Кир? – откидывается на спинку дивана, выдавая звонкий смешок. Добивая, поджавшего губы охранника, выстрелом в голову: Сдаётся мне, что тебя.

Чертова сучка! Боюсь всё же меня, а не Кира. Если не смогу вырвать из памяти взгляд, застолбившийся кадром в подкорке, этих чистых и, одновременно, похотливых карих глаз, в момент, когда она принадлежит только мне, топя стоны в сомкнутых губах.

– Детка, а ты не перестаёшь меня удивлять, – взрывается злым смехом Кир. – Ещё пару месяцев назад произнести подобную речь без запинки ты была не способна.

Делаю шаг вперёд, нарочито привлекая внимание. Ловя ехидный взгляд, брошенный ею в мою сторону. Словно подначивая высказаться о происходящем. Рассматривает. С улыбкой. Подкашивая колени. Напрягая до предела. Окутывая безумием. Вызывая желание наказать эту дрянь за допущенную вседозволенность. Манипуляции, которые она производит сейчас своим взглядом, заживо сдирая с меня слой кожи, должный служить защитой. Оголяя чувства, которые истошно хочется погасить, опустошив сердце.

– Моя нянька вернулась, – бросает презрительно. Допивает бокал, оставляя его на маленький столик. Обходит его, приближаясь почти вплотную. Затаив на губах отпечаток пленящей улыбки, срывающей внутренние тормоза. Десятки сантиметров напряженного воздуха между телами. Доли секунд молчания. Глаза в глаза. Ожидая от меня ответа на свою дерзость. Взъерошивая волосы, разметавшиеся по плечам. Без тени стеснения, растягивающая губы шире. Точно пытаясь меня добить. Подчинить себе волю, растерев о пол каблуками.