Репетитор

– Ты прости меня, Сережа. Я наговорила тебе вчера… Мне, правда, очень стыдно.

Я пожал плечами.

– Ты уже большая девочка.

– Нет, правда, прости. Нажралась как свин. Черт попутал…

Мне стало смешно.

– Что за инферналии, Казанова? Брось, черт здесь ни при чем. Ладно, на сегодняшнее сегодня у нас есть более важные проблемы.

Сашка насторожилась.

– Что за проблемы?

– Мне на днях придется уехать.

– Куда?

– В Германию, дней на десять.

Девушка уставилась на меня своими серыми глазищами.

– Война и немцы! Слушай, а ты не мог бы меня взять с собой?

– Вы это серьезно, юная леди, или чисто поржать? – осведомился я.

На Сашкином лице появилось, уже знакомое мне, выражение упрямства.

– Я это – чисто конкретно! Ты должен взять меня с собой!

– Кем? Вторым пилотом? Будешь бежать за багажником?

Девчонка нахохлилась, как воробей на проводе. Губы ее начали кривиться, в уголках глаз появились первые слезинки.

– Ну, послушай, Сергей, для меня – это очень важно! Я всю жизнь мечтала увидеть отца! Эх, да разве ты сможешь меня понять!

Сашка начала беспомощно всхлипывать. Это было так по-детски непосредственно и искренне, что сердце у меня сжалось.

– Не реви! – строго сказал я. – Что ты, как ребенок! Я же по делу еду. В командировку. А у тебя даже загранпаспорта нет.

– У меня вообще никаких документов нет! – плаксиво выкрикнула Сашка. – Только справка из милиции об утере!

– Меньше нужно было с разными дебилами пьянствовать, – заметил я, все также строго.

– А твое, какое дело, с кем я пьянствую?! Ревнуешь что ли? Все вы москвичи такие – грамотные, чистенькие, правильные. Куда уж мне, дуре грешной! Ууууу… Ненавижу вас!

Сашка закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Слезы текли у нее из-под ладоней и капали в тарелку с недоеденной яичницей. Душераздирающее зрелище. Я примирительно погладил девушку по плечу.

– Ну, хватит плакать, Сашенька.

В ответ только отчаянный рев.

– Ну, перестань, я, конечно, не обещаю, – вырвалось у меня помимо воли…

Рев стал немного тише.

– …но, может быть, что-нибудь придумаю…

Рев плавно снизился до приемлемого уровня и перешел в горький плач.

– Александра! – сменил я тон. – Прекрати реветь! Я посмотрю, что можно сделать.

Плач сменился сопением. Между, прижатых к лицу, пальцев на меня глянул большой серый недоверчивый глаз.

– Честно-честно?

– Честное пацанское! – засмеялся я, радуясь, что бурный поток слез наконец-то прекратился.

– Смотри, не обмани, – все еще всхлипывая, проговорила упрямая девчонка, – а то удачи не будет!

– Ладно, не каркай, вещая каурка, – не остался я в долгу. – Возьми платок и вытри свою кислую физиономию.

– А ты не доводи меня, – заявила Сашка, успокаиваясь. – Ты, Сережа, не волнуйся. Я тебе верну все деньги, которые ты на меня потратишь. Заработаю и отдам. Мне же много не надо. Ем я чуть-чуть. Если хочешь, буду кушать через день, а?

Девушка просительно заглянула мне в глаза. Она уже несмело улыбалась.

– Посмотрим, может, будешь голодать через два дня на третий, – великодушно пообещал я.

Обрадованная Сашка убежала в ванную, приводить в порядок зареванное лицо, а я крепко задумался, правильно ли сделал, пообещав взять ее с собой. Не разумнее было бы сейчас расстаться и пойти каждому своей дорогой? Ведь я постепенно привязываюсь к этому взбалмошному существу. Интересно, эгоизм это или нет – цепляться за другого человека? Имею ли я право влиять на его судьбу своим вмешательством? Неужели я стал бояться одиночества? А может быть, так проявляется моя потребность о ком-то заботиться? Одни заводят собаку, а у меня есть Сашка Булкина?

«Ладно, не будем забегать вперед, как говорят в хорошо написанных романах. Будем решать проблемы по мере их возникновения, – нашел я самый простой выход из своих терзаний. – А пока, необходимо снова увидеться с Человеком-горой».

Я позвонил Казионову и мы договорились встретиться через час у метро ВДНХ.

Собираясь на рандеву, я посоветовал Сашке, оставаться дома и ждать меня.

– Хорошо-хорошо, Сережа, – проворковала хитрая девчонка, устраиваясь в гостиной у телевизора. – Я теперь буду тебя слушаться и все делать, как ты скажешь.

– Ну-ну, – с сомнением произнес я, глядя в ее лукавые глаза, – что-то с трудом верится.

– Правда, вот увидишь, – заверила Сашка, – и пить я больше не буду. Век воли не видать!

Она грозно вытаращила глаза и провела ребром ладошки по горлу.

Я засмеялся.

– Это тебя на твоем голодообразующем предприятии научили так клясться?

Сашка звонко рассмеялась в ответ.

– Нет, это мы в детдоме всегда так говорили…

Полковника ждать не пришлось. Едва я вышел из метро, как сразу заметил его мощную фигуру в обязательном темном костюме возле серебристого «Мицубиси Паджеро Спорт». На этот раз Казионов напялил солнцезащитные очки и стал, до смешного, похож на типичного телохранителя президента, каковым, собственно говоря, он когда-то и был. Богатырь кивком пригласил меня в свою машину. Я занял место в удобном кожаном кресле, полковник включил, на всякий случай, музыку и вопросительно посмотрел на меня.

– Есть одна проблема по поводу моей поездки, – ответил я на его немой вопрос.

– Какая?