Репетитор

– Исчезновение дочери, естественно, меня тревожит. Конечно, я не думаю, что с ней случилось что-то серьезное, но и ждать больше не хочу. Никасю нужно найти, и чем быстрее, тем лучше. В местную полицию я пока не обращался. Думаю, что можно справиться и своими силами. Мне порекомендовали вас, господин Баринов, как человека способного помочь. Поэтому, я прошу вас завтра же вылететь в Германию. Там свяжетесь с нашими людьми, которые уже ищут девочку. При необходимости вы можете привлекать любых людей и, вообще, делать все, что считаете нужным. Я даю полный карт-бланш. Всю дополнительную информацию вы получите у начальника моей службы безопасности, Алексея Михайловича Тарантула.

Габор кивнул на доходягу у дверей и продолжил:

– Если вы найдете Никасю – получите десять тысяч. Плюс, конечно, командировочные и деньги на необходимые расходы.

– Сколько вы даете мне времени? – спросил я.

– Десять дней максимум, – жестко ответил миллиардер.

– А если за этот срок не получится?

– Если быстро не получится, то за каждый дополнительный день ваше вознаграждение будет уменьшаться на сто долларов, – хищно усмехнулся Габор. – Согласны?

Я кивнул. Торговаться с этой акулой капитализма было бы бесполезно. Я ничуть не поверил, что Никася очень дорога своему папочке. По моей информации, дочка Габора была типичной девочкой-мажором. «Я рождена, чтоб деньги сделать пылью!» С ранних лет вседозволенность, курево, алкоголь, наркотики, беспорядочные связи. Устав без конца вытаскивать Никасю из разных передряг, миллиардер, под предлогом учебы, отправил ее за границу. Там за полгода необузданная барышня уже успела несколько раз попасть в полицию, и только влияние и деньги папы-толстосума пока спасали ее от больших неприятностей.

– Значит, договорились, – протянул мне пухлую пятерню Габор, давая понять, что аудиенция закончилась. – Все детали согласуете с Алексеем Михайловичем.

Начальник службы безопасности с паучьей фамилией уже поджидал меня у дверей.

6

Когда поздно вечером я вернулся домой, Сашки опять не было. Утром неукротимая Казанова снова ушла на поиски паспорта и приключений. С девушкой нужно было что-то решать. Завтра я улетаю в Германию. Что будет с этой легкомысленной дурочкой? Где и на что она будет жить? Пойдет работать в сферу досуга?

«Какое тебе до нее дело? – убеждал меня трезвый, циничный реалист. – Таких как она сотни тысяч. Ты кто? Мать Тереза? Всех детей не перецелуешь, всех собак не перегладишь! Ничего, не пропадет».

«Как-то не логично ты поступаешь, – отвечал реалисту другой голос. – Значит, готов спасти какую-то Наташку, отыскать непутевую Никасю и, одновременно, плюешь на человека рядом с тобой – неопытную, беззащитную девочку, которой и так уже в жизни пришлось не сладко. Хорош рыцарь, нечего сказать!»

«Дочь товарища – это совсем другое дело, – спорил первый. – Тут и раздумывать нечего. Как в бою – он прикрывает тебя, ты – его, а Никася… Никася только способ заработать денег на лечение ребенка».

«Ты мне, я тебе, что ли? Какая расчетливость! Непохоже на истинного самурая. Видно забыл все, чему тебя дедушка Исай учил, – издевался второй. – А кто прикроет Сашку Булкину? Разве она виновата, что не нашлось в ее жизни надежных людей? Что она видела только предательство? Случайно встретила тебя, доверилась, а ты ее тоже предаешь! Ну и чем ты, после этого, отличаешься от Сашкиной матери-алкоголички?»

«Да я-то тут причем?! – уже слабо защищался реалист. – Какое мне дело до чужих жизней? Почему я должен о ком-то заботиться? Когда мне тяжело, никто не приходит на помощь!»

«Не лги мне! То есть себе! В общем, нам! Потому, что я – это ты, – напирал второй голос. – Ты и жив-то до сих пор только потому, что тебе в трудный момент всегда помогали другие. Забыл, как тебя раненого выхаживали в афганских горах? Неблагодарная скотина! Тоже мне герой! Нет, ты не самурай, ты – лингвист!»

Постепенно первый голос становился все тоньше и тише. Второй же наоборот – звучал все уверенней и язвительней.

«И потом, – привел он еще один аргумент, – признайся, что Сашка тебе просто нравится. Встретились два одиночества…»

«Неправда! – совсем уже жалко пропищал первый. – Просто симпатичная мордочка, приятно на нее смотреть. Ничего личного».

Звонок в дверь прервал этот дурацкий спор. Я пошел открывать. Сразу было заметно, что Сашка Булкина опять была навеселе. Она с независимым видом протиснулась мимо меня в прихожую и тяжело шлепнулась на скамейку. Я закрыл дверь и молча смотрел на нее, в ожидании концерта. И концерт не задержался.

– Что уставился? – с вызовом спросила девчонка. – Не нравится, что я поддатая?

Я молчал. Сашка наставила на меня палец и заявила:

– Жизнь нужно прожить так, чтобы было стыдно рассказать, но приятно вспомнить!

Ее стало тошнить. Девчонка зажала рот обеими руками и, шатаясь, поплелась в туалет, теряя на ходу босоножки. Я отправился на кухню, поставил чайник на плиту и сделал себе несколько бутербродов.