Репетитор

М а р и н а. Он будет. Ради себя. Самая резкая Алешина черта — это достоинство. Так что не сомневайтесь. (Пауза.) Кирилл Алексеич, а разве для этого вы приглашали меня? Давайте уж прямо: те две родительницы приходили говорить обо мне?

Н а з а р о в. Откуда вы знаете? Спешите получить свои «наряды вне очереди» и уйти?

М а р и н а. Зачем же тянуть?

Н а з а р о в (улыбнулся). Расставаться с вами неохота…

М а р и н а. Расставаться… Сейчас, кажется, родится идея, чтоб я ушла по собственному желанию?

Н а з а р о в. Ого! Раз вы так инициативно начинаете эту тему, стало быть, знаете что-то серьезное за собой…

М а р и н а. Что вы хотите от меня, Кирилл Алексеич?

Н а з а р о в. Самокритики немножко — скажем так. (Водрузил на стол мужской портфель, полученный от Баюшкиной.)

М а р и н а. Хорошо… (Постепенно накаляясь.) Я не умею пересилить влияния некоторых «неблагополучных» семей, я слабее их. Неважно справляюсь с письменной отчетностью. На уроках я одалживаю часы у одних писателей, чтобы посвятить их другим, интересующим меня больше в данный момент… Ольга Денисовна называет это превращением программы в тришкин кафтан…

Н а з а р о в. Но здесь-то вы чувствуете себя правой? Какая же это самокритика?

Входит  Э м м а  П а в л о в н а. Почему-то она в белом фартучке с кружевными оборками.

Э м м а  П а в л о в н а. Я извиняюсь, Кирилл Алексеич, милости просим подняться в буфет.

Н а з а р о в. Кто просит?

Э м м а  П а в л о в н а. Ну мы, учителя. Не все, конечно, могли собраться, но уж кто есть.

Н а з а р о в. А причина какая? Сегодня у нас будний день.

Э м м а  П а в л о в н а. А ведь двадцать третье февраля пришлось на воскресенье, помните? Так уж вышло, что, кроме монтажей да стенгазет, мы ничего не устроили. Вот решили сегодня… И кстати уж — отметить ваше назначение.

Назаров приложил руку к сердцу.

А как же? Чтобы все по-людски было, по-русски. Мариночка, вы тоже, конечно. Такое дело — нельзя обидеть людей…

М а р и н а. Спасибо, Эмма Павловна, я не могу — надо Антошку забирать из яслей.

Н а з а р о в. А папочка не мог бы? Ну, в виде исключения?

М а р и н а. Нет, не мог бы.

Н а з а р о в. Понятно…

М а р и н а. Кирилл Алексеич, вы идите, я-то причем?

Н а з а р о в. Нет-нет, сообразите-ка лучше, как это сделать, устроить? Дедушка? Бабушка? Тетя? (Подвинул к ней телефон.) Звоните! Эмма Павловна, мы придем, не беспокойтесь…

Э м м а  П а в л о в н а. Да уж, пожалуйста, не томите. Ждем. (Ушла.)

Н а з а р о в. Они хотят приветствовать нового директора, слышали? А новый директор почти весь день думает о вас! Что вы так смотрите? С профессиональной точки зрения думает. Звоните же.

Марина набирает номер. Назаров, глядя на нее, закуривает.

Картина двенадцатая

В парадном на ул. Гагарина, 22, где живет Марина. Почтовые ящики. Батарея. Видна часть лестницы, откуда спускается  Ю л я. Внизу ее ждет  М а й д а н о в.

Ю л я. Почему ты не ушел?

М а й д а н о в. Грелся. Ну что, нет дома?

Юля кивнула.

Где же ты будешь ночевать?

Ю л я. Здесь. Я дождусь.

М а й д а н о в. А я ждать не заставляю, я сразу говорю: пошли ко мне.

Ю л я. Спасибо, нет.

М а й д а н о в. Да в кухне я буду, сказал, в кухне! Раскладушка есть, а мать у меня женщина спокойная. И накормит, и постелет, и ни одного вопроса не задаст.

Ю л я (мрачно). Я верю, Сашенька, верю. И завидую, что тебе так с мамой повезло.

М а й д а н о в. Хватит тебе… об одном и том же.

Ю л я. Тебе хватит — так иди. Правда, иди… Ведь голодный уже?

М а й д а н о в. Поесть и тебе не мешало бы. (Пауза.) Точно не пойдешь домой? Учти, к Марине Максимовне твои предки будут всю ночь трезвонить: «Отдайте дочку». А у меня еще одна выгода — телефона нет.

Пауза.

Не обнимай ты батарею так, она ж пыльная. Лучше — меня, я в субботу в бане был…

Ю л я (засмеялась сквозь слезы). Ой, Майданов, Майданов… что я только в тебе нашла? Чуть до колонии не допрыгался… Магнитофон вот украл… И в любви объясняешься так, что курам на смех! «Обними меня, я в субботу в бане был!» Вот, смотри, как Алеша, — молча, трагически, без всякой надежды…

Поцелуй. Его прервал стук двери снаружи. В парадное входят  А л е ш а  и  Ж е н я.

М а й д а н о в. Здрасте! Давно не виделись.

А л е ш а. Что, нет Марины Максимовны?

Ю л я. Нет. Она звонила из школы, ее там задержали. А дома Максим Мироныч с Антошкой.

А л е ш а (Жене). Понял? Я ж говорил, учителя там трубили сбор…

Ж е н я. Ну и что? Они хватятся, а повода для сбора уже нет!

А л е ш а (Юле и Майданову). Магнитофон при вас?