ReMind

– А что ты чувствуешь, фантазируя о чем-либо? – задал ответный вопрос я. – Ты на какое-то время выпадаешь из реальности, сосредотачиваешься на картинках у себя в голове, контролируешь их, представляешь разные образы и события, которые зависят только от тебя. При особо тщательном подходе ты даже можешь испытать чувства, которые вызваны этими фантазиями – слышать звуки, улавливать запахи, чувствовать радость, эйфорию, страх, боль. Ты словно становишься участником приключения, которое сам же создал. Я испытываю то же самое, меняя воспоминания человека, только с его перспективы. Это настолько естественный и быстрый процесс, что позволяет мне с хирургической точностью программировать любого, кто попадает в поле зрения. Я имею возможность вернуться как в далекое прошлое жертвы, заменяя те фрагменты воспоминаний, какие хочу, с точностью до дня и часа, так и в недалекое прошлое – месяц назад, неделю, день, час. Я выбираю эмоциональный окрас воспоминания, конкретные события, отношение человека к ним и память о его собственных поступках. Таким образом, даже если человек святой и мухи в жизни не обидел, в его воспоминания я все равно могу вбить моменты, где он купался в крови младенцев, будучи при этом очень довольным. Я даже могу запрограммировать отношение человека к этим воспоминаниям. Все, что угодно. Я понимаю, что это звучит неестественно, но только не для меня. Такой тотальный контроль над самой сущностью каждого изменяемого дает тебе ощущение такого превосходства, с которым почти невозможно бороться.

– Понятно, – грустно сообщил Шейн. – Довольно сложно представить себе такое, но я думаю, что для тебя это звучит довольно обыденно. А есть еще какие-то особенности у этой способности? Ты не тренировал ее? Может быть, был в состоянии прочитать чьи-то мысли?

Какой же он любопытный. Теперь, когда он это сказал, я думаю, что да, есть еще что-то, о чем можно рассказать.

– Я экспериментировал, конечно. Пробовал разные методы воздействия и понял, что чем чаще использую свою силу, тем легче она мне дается. Как тренировка для мышц. В раннем детстве я мог только внедрить маленькое воспоминание в разум одного человека за раз, но потом родители начали заставлять меня переписывать их коллег и знакомых слишком часто и совсем разными путями, со своими особенностями. Кто-то должен был проснуться с желанием подарить родителям машину, кто-то с мыслями об отставке, а кто-то даже начать боготворить родителей. Я совершенствовался, придумывал более разнообразные способы добиться от человека такого поведения, которое было необходимо. Затем начал переписывать группы, все лучше понимая поведение подопытных и их реакцию на изменения, что наступят по пробуждению. Со временем я понял, что умею очень хорошо распознавать эмоции окружающих, но мысли читать не способен. Во всяком случае, не пробовал.

– Интересно. Это крайне познавательно, Джек.

– Я не знаю, почему все выдаю тебе с такой легкостью, – признался я. – У тебя явно тоже есть какие-то способности. Воздействовать на людей через разговоры, заставлять их доверяться тебе и менять свое поведение.

– Это называется коммуникабельность и умение находить общий язык с людьми, Джек. Полезная суперспособность, согласен. И далеко не все ей, к сожалению, обладают. Ладно, спасибо за интересную беседу. Что планируешь делать с тем недружелюбным латиноамериканцем?

Точно, латинос. Заболтался с утра и чуть не забыл, что мне пора собираться.

– Я внушил латиносу воспоминания о похищенной дочери и требовании выкупа. Не уверен, что у него есть дочь вообще, но теперь он думает, что есть, и что ей грозит страшная опасность.

– А ты точно ничего больше ему не приписывал? – уточнил Шейн.

– Точно, только воспоминания о дочери и о том, что ее держат в плену очень плохие люди. А что?

– Да так. Просто мне кажется, что не так уж и хорошо ты знаешь людей. Все реагируют по-разному на разные воспоминания, верно? Если не дать им соответствующую инструкцию.

– Верно, но… как тут еще можно отреагировать?

– Увидим. Удачи с возвращением денег, Джек. Поговорим еще позже.

С этими словами Шейн окончил разговор, и я остался один, собирающий одежду для выхода на улицу. Что же он имел в виду? Латинос неадекватный, он мог бы агрессивно воспринять шантаж в его сторону, но именно по этой причине я выбрал место, где будут люди и по инструкции он должен будет оставить конверт с деньгами там. Мне ничто не угрожает. Тогда почему Шейн так отреагировал? Он же не может знать будущее.

С такими мыслями я покинул номер в отеле и отправился к назначенному месту, обдумывая всевозможные варианты в пути. Мои рассуждения быстро ушли в сторону. Я размышлял, что можно было бы купить на вернувшиеся деньги, словно уже получил их назад. Хотелось бы отдохнуть как-нибудь, разнообразить существование. Так и поступлю, пожалуй.