Ремесленники душ. Изгой

– Не стану тогда лукавить и ходить вокруг да около, сегодня будет решаться твоя судьба на пленарном заседании всех комиссий. Большая часть за твоё физическое устранение, поскольку ты представляешь угрозу для нас и государства в целом, но вот я и ещё несколько человек против этого, поскольку хотим, чтобы ты приносил нам пользу. Мы готовы дать тебе всё, что ты хочешь, только чтобы ты дальше продолжал свои исследования и делился ими с нами.

– Вы дадите мне лабораторию и всё нужное? – удивился я. – Зачем это вам?

– Как бы кто к тебе ни относился среди нас, Рэджинальд, но никто не отрицает того факта, что ты выдающийся душеприказчик, – она пожала плечами, – у нас нет информации о так называемых исповедниках империи, но то, что есть на тебя, однозначно говорит о том, что тебе есть чем нам помочь. Именно поэтому я против твоего умерщвления.

– А вы не задумывались о том, что, если я умру, может произойти нечто печальное для этого города? – поинтересовался я. – Ведь я не дурак, чтобы лезть в пасть к голодному льву, не сделав ничего для своей безопасности.

– С этого места поподробнее, – глаза её сузились.

– Ну, пока рано делиться сутью моих умений с вами, но пока я находился на фронте и вокзале, а затем ехал сюда, в душу каждого человека, который со мной контактировал, я вложил частичку своей ауры, настроенной на противорезонанс, так что, если я умру и моя душа разлетится на мельчайшие осколки, все они начнут резонировать с душой носителя, что приведёт к его довольно быстрой и мучительной смерти.

– И как много таких людей? – холодно поинтересовалась она, – я теперь тоже «заражена»?

– Конечно, – я спокойно пожал плечами, – я настроил это таким образом, что это происходит само по себе, и, что для вас более важно, так это то, что частички моей души постоянно делятся, подпитываясь аурой владельцев, и могут оседать на душах тех, с кем контактировали их владельцы.

Глаза её расширились.

– Весь город может быть инфицирован! Вся страна!

– Именно! Это и есть моя страховка на тот случай, если от меня захотят избавиться. Можете позвать своих ремесленников, или, как вы их тут называете, душеприказчиков, чтобы в этом убедиться.

Она мне не поверила, отправилась на выход и отсутствовала час. По возвращении и следа от былой приветливости в ней не осталось.

– Да мы сгноим тебя в таком месте, что ты руки мне целовать будешь за то, чтобы тебя вернули в такие тепличные условия! – красивое лицо исказилось от гримасы, и она накинулась на меня. – Ты будешь жить всё это время и молить о смерти, которую тебе никто не предоставит!

– Тогда вам нужно поспешить, – я спокойно развёл руками, – время идёт, и с каждой минутой количество инфицированных моей душой становится всё больше. Если же вы не собираетесь осуществить свои угрозы, то, боюсь, через год-другой все люди на этой планете могут умереть при моей смерти.

Женщина взбесилась ещё больше и бросилась вон, оставив меня одного. Я лишь улыбнулся. Мой последний, самый грандиозный проект, которым я занимался в заточении в замке тайной полиции, чтобы подстраховать себя при сдаче в плен, работал. Я, находясь в камере, чувствовал и ощущал каждую частичку души, находившуюся вне меня, и их с каждой секундой становилось всё больше и больше, что не могло не радовать.

***

Три дня ничего не происходило, ко мне никто не приходил, лишь стражники, которые стали чересчур предупредительными и вежливыми, подавали мне по одинаковому расписанию еду и выносили ведро с испражнениями.

Ещё через пару дней я услышал шум за стенами Бастилии, да такой, что не услышать его было невозможно. Приставив стул к одному из окон, я поднялся на цыпочки, но и то едва смог увидеть край реки и огромное количество людей, которые, видимо, стекались к моей тюрьме. К вечеру шум стал таким, что было трудно засыпать после ужина.

***

Ночью звук открываемой двери разбудил меня, и я открыл глаза, но сразу их зажмурил, поскольку внутрь внесли яркий газовый фонарь. Напротив моей кровати замер мужчина лет пятидесяти, одетый в республиканскую военную форму.

– Доброй ночи, простите, что так поздно, сэр.

– Ничего страшного, я всё понимаю, – я опустил ноги на пол и, протерев глаза, посмотрел на собеседника.

Умные глаза, подтянутая фигура, седина на висках – вот было первое моё впечатление.

– Начну, пожалуй, с извинений за свою коллегу, Жаклин хороший человек, но, как все женщины, бывает иногда излишне эмоциональной.

Он не собирался присаживаться, лишь оперся о стол.

– Я не виню её, обстоятельства были не из лучших.

– Соглашусь с вами, поэтому я начну с другого. Пойдёмте за мной.

Мужчина качнул фонарём, показывая мне на дверь. Я поднялся и без слов пошёл следом.

– Только обещайте, что будете держать себя в руках, мистер Рэджинальд, – говорил он на ходу, – я на многое пошёл, чтобы ваша встреча состоялась так быстро.

Сердце заколотилось, а руки внезапно вспотели.

– Если это о том, о чём я подумал, – с сухостью в горле произнёс я, – то обещаю быть предельно корректным.

– Отлично. Мне вас рекомендовали как порядочного человека, надеюсь, вы сдержите слово.