Ремесленники душ. Изгой

– Всё так серьёзно? – нахмурился собеседник.

– Более чем, – старик показал рукой на оцепление, растянувшееся на сотни метров, – все они были бы трупами, захоти он этого. Отростки его ауры присосались к каждой душе, к каждому человеку, а посмотрев, как солдаты падали, мгновенно лишаясь двух третей своей ёмкости ауры, я более чем уверен, что то же самое произошло со всеми вокруг.

– Похоже, слухи о Жнеце не были таким уж слухами, – Пауль поджал губы, – у меня много информации о нём, в том числе и от тех, кто был с ним лично знаком. Все говорят о том, что он в обычной жизни простой человек, но это заканчивается ровно на том моменте, когда речь заходит об искусстве, они признают, что он гений в своём роде, о котором с восхищением отзывается все, кто с ним работал.

– Так что, Пауль, видимо, я буду голосовать за его устранение, – признался глава комиссии по контролю за душами, – никто из моих душеприказчиков, и я в том числе, не сможет его остановить, если он взбунтуется.

– Но ты же понимаешь, что из-за его изобретения мы сейчас терпим колоссальные убытки. Количество поступающей энергии в войне, которую мы сами и начали, чтобы наполнить опустошённые резервы, стало практически нулевым. Никакие налоги не перекроют эти затраты. Да что я говорю, ты сам участвуешь в заседании этого оперативного штаба. Ещё полгода-год таких действий, и нам придётся капитулировать. Ты этого хочешь?

Габриэль задумчиво почесал висок моноклем.

– Как мы его будем контролировать? – задал он единственный вопрос после минуты молчания.

– Дадим ему всё, что он хочет, благо шлюха жива до сих пор, пусть и находится в не совсем кондиционном состоянии.

– Всё? – удивился старик.

– По моим сведениям, он весьма скромный молодой человек: лаборатория, хороший механик, пара красивых служанок, постоянный приток материала – вот и всё, что ему нужно для жизни.

– Хм, я подумаю, Пауль, – засомневался над своим решением старик, – если всё так, как ты говоришь, я не против работать с ним. Повторюсь. В том, что он вдохнёт в нашу науку новую жизнь, я нисколько не сомневаюсь, дело только в контроле над монстром. Только я никак не пойму, чего вы с Жаклин так о нём печётесь? Личный интерес?

– Безусловно, – не стал скрывать от него собеседник, хоть и не говоря всей правды, – нам стало известно, что он может воздействовать на неизвлекаемые души.

– Ты это серьёзно? – изумился Габриэль. – Это ведь считается невозможным.

– Как ты сам только что правильно сказал, многое, что касается этого молодого человека, казалось невозможным.

– У нас, насколько я помню, двадцать три процента населения с неизвлекаемыми душами, – пожевал губы старик, – если нам с его помощью удастся заполучить к ним доступ, за такое Сенат ему жопу целовать будет, не говоря уже о лаборатории и прочем.

Он помолчал и затем протянул руку, которую быстро пожали.

– Если введёте меня с Жаклин в долю, я присоединюсь к вашей коалиции.

– Габриэль, вот наше предложение, – ему протянули запечатанный конверт, который он положил во внутренний карман, – мы не требуем немедленного ответа.

– Я посмотрю и дам ответ до конца недели.

– Большего и не прошу, – собеседник нажал кнопку, чтобы водитель вернулся в машину.

Глава 5

Пока меня везли по городу, через небольшое окошко с решётками мало что было видно, да и, честно говоря, не очень хотелось. Настроение было никаким, поскольку хотелось увидеть Анну, но мои вопросы на эту тему упирались в глухую стену молчания. Пришлось смириться и сильно не возникать, и так я раздумывал над тем, правильно ли поступал, когда вёл себя так вызывающе и нагло. Если вначале просто хотел проверить реакцию на границы своей свободы, то теперь пришло понимание, что чем более явно я показываю своё превосходство перед ремесленниками республики, тем больше шансов на то, что со мной будут разговаривать. Так что выбранная линия поведения оказалась неожиданно верной, и был большой шанс вскоре встретиться с Анной.

Спустя пару часов фургон остановился, но остался стоять ещё полчаса, пока дверь не открылась и внутрь не заглянул майор Сорес.

– Прошу, – он показал на выход, – я осмотрелся, не хоромы, конечно, но вполне сносно для узника вашего статуса.

Я не стал опираться на предложенную руку и спустился сам, оглядевшись по сторонам. Высоченные кирпичные стены, прямоугольником окружавшие всё вокруг, и восемь башен, расположенных по периметру всей тюрьмы, были видны из небольшого внутреннего дворика, где остановился фургон.

– Знакомьтесь, Бастилия, это Жнец. Жнец, это Бастилия, – странно пошутил майор и видя, что я не понял, махнул рукой, – хотели снести при революции, но оказалось слишком хорошее здание для содержания душеприказчиков, так что пришлось смириться, и теперь это вотчина комиссии по правде.

– Что это за комиссия? Второй раз слышу о ней, – поинтересовался я.