Реквием по завоевателю

— Поначалу я очень хотел вас разыскать, — продолжал Синклер, будучи погружен в свои мысли и переживания. — Я многое отдал бы только за то, чтобы поставить вас к кирпичной стене и прилюдно расстрелять. Но потом мне открылась истина, и я понял, что вы, как и я, перестали контролировать события. Более того! Похоже, уже сами события контролируют нас. Если бы я был не прав, вы бы не прилетали сюда за тем, чтобы увидеть, как неожиданно обрушились ваши махинации. Как и я, вы, видимо, полны любопытства относительно смысла происходящего и.., в чем-то испытываете отчаяние, разве не так?

— С каждой минутой, Синклер, мое любопытство все возрастает и возрастает.

Он откинулся на жесткую спинку стула.

— Скажите.., ведь это вы спровоцировали Седди на мятеж? Зачем? В чем вы видели свою цель? Это единственное пока, чего я не в силах постичь.

Она сощурилась и опустила взгляд в чашку с остывающей стассой.

— Седди? У меня не было с ними никаких дел. Впрочем, я многое бы дала за то, чтобы дотянуться руками до горла одного из их лидеров.

Синклер нахмурился, закинул ногу за ногу и поджал губы.

— Не было никаких дел? Никогда?

Или покачала головой.

— Никогда. Поймите меня правильно. Если бы у меня была возможность, я бы, конечно…

— Мы взяли в плен одного высокопоставленного Седди, — прервал он ее.

Она увидела, как душевная боль исказила его лицо.

— В самом деле? Могла бы я с ним повидаться?

Сердце у Или бешено заколотилось. Ей еще ни разу не удавалось поговорить с Седди, потому что они убивали себя всегда раньше, чем она успевала применить митол.

На секунду Синклер задумался, но потом покачал головой:

— Вы можете понаблюдать только за казнью.

— Живой Седди всегда выгоднее, чем мертвое тело. Подумали вы об этом?

— Она умрет.

— Позвольте мне с ней повидаться, — настойчиво попросила Или и тут же отметила, как сурово сжимаются губы Синклера. Она торопливо прибавила:

— Ведь вы же сами говорили, что заранее соглашаетесь на мои условия?

Синклер вздохнул.

— Да, министр. Я буду для вас завоевателем. Я уничтожу для вас Компаньонов и солью весь свободный космос в одну империю.

— Вы всерьез полагаете, что вам удастся сломать хребет воинам Командующего? — она удивленно приподняла брови. — По-моему, у вас излишне много веры в ваших диких солдат, вам так не кажется?

Синклер нахмурился.

— Я знаю, что это звучит самоуверенно, но… Реальная ситуация такова, что если меня обеспечить надежным транспортом для переброски дивизионов, ничто не сможет меня остановить. Если только Звездный Мясник не ударит прежде, чем я доберусь до Риги. Дайте мне четыре недели на подготовку личного состава, и после этого ни один военачальник во всем свободном космосе не устоит против меня.

— Да, действительно звучит самоуверенно.

Он немного подумал, потом только покачал головой:

— На самом деле, нет. Просто я рассуждаю, как прагматик. Знаете.., ведь когда-то я был начинающим ученым. Собственно, им я и мечтал быть всю жизнь. Меня называли одаренным, но, на мой взгляд, истинная одаренность заключается в том, чтобы найти базовые предположения, на которых воздвигается любая идея, любая наука. Много веков назад люди вообразили, что войну можно вести, руководствуясь какими-то правилами, тогда они собрались вместе и выработали единый военный кодекс. Этот кодекс ритуализирован и действовал успешно до тех пор, пока не разбился о жестокую реальность бытия, которую олицетворяли мои войска. Столкновение оказалось роковым для военной науки. Почему? Потому что люди всегда не хотели смотреть правде прямо в глаза. Было рискованно. Было опасно. Вызывало боязнь. И вот результат. По искусственным правилам жить долго нельзя. Рано или поздно, но это закончится фатальным исходом.

— Но вы же не побоялись взглянуть, как вы говорите, «правде прямо в глаза».

— Да, не побоялся. Не знаю, как это назвать: то ли даром моим, то ли проклятием. Скорее все-таки второе. — Синклер вновь склонил голову набок, чтобы понаблюдать искоса за Или. — У меня только одно условие. Я должен расколоть сначала Седди, чтобы узнать, почему они сотворили такое с Таргой.

— Я отдам вам Седди, — сказала она, улыбаясь. — Если вы скажете мне, зачем они нужны вам на самом деле. Ведь все дело, поди, в ваших родителях? Ваше условие — просто хорошо закамуфлированное желание узнать наконец, кто вы такой, не правда ли? Без родителей не обошлось, я права?

Он молча смотрел на нее тяжелым двухцветным взглядом, словно хотел пронзить ее ум насквозь.

— Наемница Седди убила женщину, которую я любил.

Тот факт, что мои родители были Седди, не имеет к делу никакого отношения. То, что они сделали в своей жизни, они сделали, исходя из каких-то своих причин, которые мне неизвестны и которые я не хочу знать. В данный момент я занят тем, о чем уже говорил раньше: пытаюсь найти базовые предложения. Так вот. Седди не укладываются ни в одну из моделей. Их действия выглядят хаотичными, бесцельными. Зачем они натравили на меня Арту Фера? Почему они не успокаиваются, хотя теперь ясно даже ребенку, что мятеж они проиграли? Зачем они его вообще начинали? Я хочу знать!