Реквием по мечте

– Ну а с кем же еще? Пристрелю обоих! И не надо смеяться! Я, между прочим, единственный ребенок в семье и потому ни с кем делиться не привыкла. Мотай себе на ус.

Лера хотела сказать что-то еще такое же грозное, когда скрипнула дверь, пропуская жену Мирона. Полина осмотр провела быстро. Несколько раз нажала пальцем, глядя на меня в ожидании реакции. Но будь даже больно, я бы виду не подал, чтобы она не заявила: придется тебе надолго здесь задержаться. Но больно было, только если поднять руку в определенное положение, и я его старательно пытался избегать.

– Лера сказала, что жить буду, – сообщил я Полине.

– Обязательно будешь! – твердо пообещала она.

И в ее слова очень хотелось верить. Нет, не в то, что рана больше не представляет угрозы для жизни, а вообще.

– Игорь, что-то ты поправляться начал! – Лера несильно ткнула мне пальцем в живот. – Скоро отрастишь себе брюхо и как бегать-то станешь?

Еще бы нет – мы гостим у Мирона почти неделю. Ладно первые два дня, когда аппетит был так себе. Но затем он проснулся зверский. Что являлось верным признаком выздоровления.

– Так положено. Для авторитета, – заявил я.

Мы лежали, глядя в окно на звездное небо. Вообще-то, давно уже было пора спать, чтобы набраться как можно больше сил перед завтрашним походом. Но не спалось. И потому мы лежали и разговаривали. И о всяких пустяках, и о вещах куда более важных.

– Пузатого я тебя тоже буду любить не меньше, – пообещала Валерия. И без всякого перехода поинтересовалась: – Игорь, как ты думаешь, про Звездный не врут? Ну, что там есть все и даже настоящий оркестр?

– И какой им смысл врать? А ты что, так симфоническую музыку любишь?

– Я ее всякую люблю.

– Ну так в чем же дело? У меня в телефоне полно треков, и батарея заряжена.

Только сегодня заряжал, когда еще подвернется такая возможность? Разрядится снова? Да и черт с ним, ради Леры не жалко. К тому же вряд ли она будет слушать музыку долго. Все-таки пора спать. Ну а перед этим обязательно нужно заняться кое-чем другим.

– Кстати, насчет телефона… Мы уже сколько с тобой, а я еще ни разу в него не заглядывала! А вдруг ты на какую-нибудь лахудру подписан? А то и на нескольких сразу? И как это мне раньше-то в голову не пришло? В общем, неси его! Сейчас мы тебя выведем на чистую воду!

Я слез с постели, все еще улыбаясь. Телефоном здесь можно пользоваться только как проигрывателем и камерой. Откуда у меня возьмутся подписки?

Прошлой ночью мы с ней смотрели комедию, тоже с телефона. Не выдающуюся, но то и дело смеялись над далеко не самыми удачными шутками и ситуациями. Все-таки развлечений настолько мало, что даже она казалась шедевром. Ну а затем обоим вдруг стало грустно. Я выключил кино уже перед самой развязкой, и нам совсем не было интересно, чем все закончится. Грустно, потому что на экране мелькали кадры Земли. Куда вернуться вряд ли теперь суждено. Казалось бы, самые обычные улицы, люди, дома… Снятый крупным планом кот, который следил за веселой стайкой воробьев и совсем не вписывался в сюжет. Случайно попавший в кадр самолет. И многое другое. То, на что при жизни там не обращаешь никакого внимания, настолько все привычно. И начинаешь ценить, только когда потерял.

Я уже нащупал на столе телефон и даже взял его в руки, когда за окном мелькнула быстрая тень. Не сразу за ним, поодаль, и, если бы глаза не привыкли к темноте, мне ни за что не удалось бы ее разглядеть. Тень не могла принадлежать зверю. Нет, случается, те забредают и в оазисы и иной раз от них довольно трудно избавиться, но то, что я видел какие-то считаные мгновения, не могло быть не кем иным, как человеком. Причем таким, который страстно желает, чтобы его не увидели.

– Тихо! – скорее подумал, чем сказал я, осторожно возвращая на стол телефон и хватаясь за оружие. Сделав большой шаг, оказался у постели и горячо зашептал Валерии на ухо: – Одевайся быстрее! Закроешь за мной дверь и сразу же забейся в самый угол возле окна. Сиди тихо, что бы ни происходило снаружи.

Я обязательно заставил бы Леру залезть под кровать. Но наша постель больше всего походила на ящик, к тому же доверху заполненный всяким барахлом. И освобождать его – значит терять время. Снаружи все было тихо. И все же я готов был поклясться, что тень за окном мне не примерещилась. И сразу же вспомнились слова Яниса, сказанные им накануне.

– Никак не могу отделаться от наваждения, что за нами кто-то наблюдает.

Конечно же никто его на смех поднимать не стал. Более того, Трофим с Остапом тщательно осмотрели окрестности. Никого и ничего не обнаружив. Ну а что там можно было найти? Кучку фильтров от сигарет, которые оставил наблюдатель? Или упаковку от продуктов, которыми тот время от времени подкреплялся? Не нашли ничего, что совсем не означало, будто Артемон ошибается. Ночью у нас всегда выставлена охрана из двух человек. Днем обязательно кто-нибудь дежурит тоже. Но где бы взять уверенность, что караульные еще живы? Наконец шуршание одежды затихло.

– Оружие взяла?

– Да.

Совсем не хотелось бы, чтобы оно тебе пригодилось, но так мне будет самую чуточку спокойнее.