Реквием по мечте

Несмотря на строгий тон, Полина улыбалась. Я заворочался, настраиваясь на то, что сейчас снова придет боль, едва только начну подниматься, когда она остановила меня легким движением руки.

– Не надо вставать, я помогу.

Бульон на вкус оказался слегка жирноват и немного пересолен. Хотя кто его знает, возможно, именно таким он и должен быть для моего состояния. И влезло в меня довольно много, сам этого не ожидал.

– Игорь, свет тебе оставить? – на прощанье спросила Полина.

– Не нужно.

И без света не заблужусь. Окно будет видно и в темноте, а дверь напротив него. Она спросила что-то еще, но я уже успел прикрыть глаза, и мир вокруг сразу исчез.

«Интересное дело, – размышлял я, проснувшись. – Вот почему так? В первые мгновения после пробуждения, как бы тяжело ни болел, поначалу чувствуешь себя замечательно. И даже успеваешь обрадоваться, что все закончилось. Но стоит только часам тикнуть несколько раз, как на тебя наваливается. Боль, слабость и все остальное прочее. Все эти рецепторы, которые докладывают мозгу о твоем состоянии, они тоже спят вместе с тобой? И даже просыпаются чуть позже тебя?»

За окном уже стоял день. Светило солнышко, заливались местные птички, и не знай, где ты есть, ни за что не догадаешься, что не на Земле. Таких домишек и там полно, а ошкуренные бревна похожи на земные настолько, что, заставь тебя найти хоть одно отличие, ни за что не получится. И еще. В здешнем климате нет нужды в подобных домах из толстых бревен, которые точно простоят не меньше века. Достаточно будет если не сарая, то хижины. Или в нас так заложено? Дом должен быть настоящим домом.

Что тут есть вокруг меня такого, чтобы сразу понять – мы на чужой планете? Я обвел глазами комнату. Разве что шкура подо мной. Но откуда мне знать, что и на Земле нет таких? Что, я все видел их и щупал? Вот и полка с книгами над головой. Их там несколько десятков наберется. Самых разных и по размеру, и по содержанию. И даже учебник сопромата. Он-то здесь что делает? Да и сами книги вообще?

Наверное, до меня тут лежал такой же, как я, страдалец и развлекал себя чтением. В самом доме, кстати, ни одной книги не видел. Или не до того мне было? Жаль, конечно, что не получится здесь задержаться, с удовольствием бы что-нибудь почитал. Точно ведь, с того самого момента, как сюда угодил, ни в одну книгу даже не заглядывал. Вечно все бегом, если не спишь, значит, куда-то идешь, или ешь, или оружие чистишь, или что-нибудь ищешь.

Да и не видел я нигде за все это время ни одной книги. Журнал на островах однажды нам попадался. Яркий, практически полностью состоящий из иллюстраций, с редкими вкраплениями текста из нескольких строк то ли на испанском, то ли на португальском языке. Издание специально для мужчин, заполненное обнаженными красотками в самых завлекательных позах. Мокрый, со слипшимися страницами, его забрал себе тогда еще живой Гриша Сноуден. Несмотря на едкое замечание Бориса, что уединиться с ним у Гриши ни за что не получится.

– Сноуден, ты бы лучше настоящую бабу себе завел, – помню, сказал ему Гудрон. – Чтобы каждый раз по приходу «Контуса» в Радужный она на причале тебя ждала, махая трусиками над головой. Позоришь ты наш коллектив своими выходками. Тут недолго и обструкцию тебе устроить, дождешься ведь, – заявил он в заключение.

У Гриши женщина в Радужном была. И пусть по прибытии ничем ему не махала, но Сноуден редко ночевал на корабле. Лишь в том случае, когда приходила его очередь дежурить. Кстати, Гудрону ли было об этом не знать, если они вдвоем к каким-то дамам в гости хаживали? Но как он мог упустить такую возможность? А теперь Гриша мертв. И с самим Борисом неизвестно что случилось. Так же, как и с остальными, и об этом совсем не хотелось думать.

Я провел здоровой рукой по корешкам книг. Прикосновение было приятным, как будто поздоровался с людьми, которых давно не видел, и теперь ужасно рад встрече. Если придется сегодня отсюда уйти, обязательно выпрошу одну из них. Кроме учебника по сопромату – мне эпюры внешних сил осточертели, похоже, на всю оставшуюся жизнь. А так без разницы. Пусть даже женский любовный роман.

Где-то вдалеке раздались голоса, и я напрягся. Посмотрев на стоявший у изголовья карабин, только махнул рукой и ухватил рукоять нагана. Толку от него немного, но хотя бы попытаюсь забрать одного с собой, чтобы не так обидно было. Голоса приближались, они казались мне все более знакомыми, пока наконец не удалось разобрать слова.

– Ну и дульный ты тормоз, Демьян!

– Боря, почему дульный?

– Ладно, пусть будет просто тормоз.

– И это мне говорит человек, которого я практически всю дорогу чуть ли не на себе нес?!

– Да тебе за счастье было со мной прогуляться под ручку! – И следом: – Хозяева, где вы его прячете? – И после секундной паузы: – Валерия! Ровно пять минут вам даю на то, чтобы миловаться. И ни секундой больше! Остальному народу и самому не терпится его лицезреть!

Голос Гудрона звучал на удивление строго. И если бы я его отлично не знал, ни за что бы не смог понять: говорит он серьезно или, как обычно, шутит.