Реквием (ЛП)

Все говорят о Себастьяне, швырнувшем мне в голову эту дурацкую банку с газировкой. Я слышу, как они шепчутся об этом, пока сижу за своим столом и роюсь в сумке в поисках блокнота и ручки. Я почти не думала об инциденте в коридоре — была слишком занята тем, что произошло в моей комнате прошлой ночью, чтобы думать о чем-то еще, — но, похоже, остальная часть школы не думала ни о чем другом.

— Ты в порядке? — спрашивает Эшли, садясь на сиденье рядом со мной. — Я слышала о Себе и знаю, что он чувствует себя ужасно из-за этого.

Я горько смеюсь, бросая на нее суровый косой взгляд.

— Серьезно?

— Да. Он переживает. Я видела его сегодня утром за завтраком, и он был бледен как привидение. Себ просто был так зол из-за того, что застрял здесь, и вечеринка была испорчена, и…

— И он швырнул в меня банку, чтобы почувствовать себя лучше?

Эшли хмурится на меня, как будто я веду себя странно.

— Ты не понимаешь, на что это иногда похоже. Ты… — фыркает Эшли, хмурясь все сильнее, пока, похоже, подыскивает подходящее слово. — Ты новенькая. Мы застряли здесь надолго. Иногда кажется, что мы никогда не выберемся отсюда к чертовой матери. Напряжение нарастает.

— Прости, почему ты вообще разговариваешь со мной прямо сейчас? У меня не сложилось впечатления, что мы друзья. — Я обвинила ее подружку в каком-то довольно мрачном дерьме, в мой первый день здесь. Она видела, как мне было противна та хрень, которая творилась на вечеринке. Она…

Черт возьми.

У меня слишком сильно болит голова для этого.

Швыряю черную шариковую ручку на свой стол.

— Послушай, Эшли. Напряженность накалилась до предела. Я поняла. Это старшая школа, и независимо от того, насколько хорошо воспитан человек и насколько богаты его родители, я знаю, что это не мешает им быть мудаками и вести себя как дети. Я не стучала о вечеринке. Не знаю, почему Форд не вызвала меня выступить в актовом зале, но клянусь, что не я была причиной санкций, которые Форд наложила на нас. Я так же связана и ограничена ими, как и все остальные. А теперь, пожалуйста, возвращайся на свое место. У меня раскалывается голова, и я почти ничего не вижу. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

Эшли выглядит так, будто хочет поспорить, но, когда открывает рот, ничего не выходит. Девушка качает головой, что выглядит как разочарование, затем хватает свою сумку из-под стола и возвращается на свое обычное место у двери на другой стороне комнаты.

Я прохожу через перекличку, и никто больше меня не беспокоит.

История, английский и биология проносятся мимо как в тумане.

Даже не знаю, почему посещаю эти занятия. Я уезжаю в среду, и у меня нет причин подвергать себя всему этому. Но когда подумала о том, чтобы спрятаться в своей комнате и переждать там остаток своего времени в «Туссене», почувствовала такую клаустрофобию и панику, что это показалось мне единственным реальным вариантом.

Я говорю себе, что это от скуки и тесноты, пока почти не верю в это. Притворяюсь, что в моей комнате не пахло Тео, когда я проснулась этим утром. Отказываюсь признавать тот факт, что мои простыни все еще смяты, потому что прошлой ночью мы занимались на них сексом, и…

— А-а-а! Вот ты где. Я повсюду тебя искала. Что это, черт возьми, такое? — Лани садится на стул напротив меня в обеденном зале, глядя на беспорядок, который я устроила из своего обеда. Сэндвич представляет собой гору каши в середине подноса, а пластиковая вилка торчит из него как флагшток.

— Несъедобно, — мрачно отвечаю я.

— Я вижу. Вот. Съешь это, — она кладет плитку шоколада, все еще в обертке, на стол рядом с моим подносом.

Я возвращаю ее ей.

— Все в порядке. Ты не обязана этого делать. Я просто не голодна.

Лани сует ее обратно.

— Чушь собачья. Я знаю, как выглядит девушка, которой нужен шоколад. Ты расстроена из-за вчерашнего?

Я беру плитку шоколада, открываю ее, засовываю в рот и откусываю кончик. Сахар взрывается у меня на языке, и на какую-то секунду я действительно чувствую себя лучше.

— Мне насрать на вчерашнее, — бормочу я с набитым ртом.

Ноэлани бросает на меня укоризненный взгляд.

— Я твой друг. Ты же знаешь, что можешь сказать мне, если это так. Я не буду думать о тебе плохо из-за этого. Ты всего лишь человек. А Себ — придурок. То, что он сделал, было…

Я сглатываю.

— Серьезно. Все в порядке. Если не считать того, что злюсь из-за огромной шишки на затылке, я действительно в порядке. Мне насрать на Себастьяна. Честно говоря, сейчас у меня на уме другие, более неотложные дела.

Лани откусывает от своего сэндвича с яичным салатом, приподнимая брови.

— Например?

На мгновение я подумываю о том, чтобы отмахнуться от ее вопроса и найти оправдание своему мрачному настроению. Но ее серьезный взгляд и искренняя забота в тоне заставляют меня глубоко вздохнуть.

— Мне нужно сходить к медсестре.

Она бледнеет, бросая свой сэндвич на поднос.

— Черт, Соррелл. Тебе плохо? У тебя сотрясение мозга? Нельзя шутить с подобными вещами. Нужно доставить тебя в нормальную больницу, если у тебя какие-то странные симптомы…

— Нет, нет, с головой все в порядке. Честное слово. Дело не в этом.