– Судя по всему, виной тому и многократно клеймёное не зарубцевавшимися обидами сердце. Скребло его, стискивало. Не умело оно забывать, не хотело прощать. Еще тоска, которую баюкаешь длинными, одинокими ночами, даже если есть кто-то рядом, но не тот… – тяжело добавила Инна.
– Иногда легче похоронить, чем простить предательство. Смерть – это рок, а нанесение обид – часто сознательно жестокое действие. За слишком короткий срок своей жизни ничего не успевает забыть человек.
– Насколько я знаю, американские ученые считают, что причиной рака женских половых органов являются именно долговременные стрессы в семье.
– Скорбная, удручающая статистика, – подтвердила Лена.
– А наши врачи этого не признают и тем самым позволяют мужьям безнаказанно тиранить своих жен, оставляя взаимоотношения в семьях на уровне дичайшего домостроя и убогости.
– Женщины-врачи признают, но начальники-мужчины им не позволяют это озвучивать. Они все больше о вредных привычках толкуют, о неправильном питании. А что может быть вреднее плохого климата в семье и на работе? Сильные кратковременные стрессы тоже могут послужить толчком к болезни.
– Все болезни от нервов. Один из моих мужей все не верил, что я заболела от стресса. И вдруг попал в больницу. От страха у него сахар подскочил. Он за голову схватился. А я ему: успокойся и все пройдет, а иначе на самом деле можешь болячку приобрести. Ну и, как всегда, права оказалась.
– Большие города превращают своих жителей в неврастеников.
– Можно очень скромно питаться, и при наличии спокойной жизни дожить до ста лет. А если в семье всё время негатив, подтачивающий организм, как бурная река песчаный берег, то и прекрасное выверенное питание не спасет. Врачи говорят, что гастрит вызывают микробы. Я не спорю, но они вторичны. Они губят только организмы с ослабленной нервной системой. Сильные сами выставляют защиту – иммунитет – и побеждают. Ты заметила, что даже царапины на руках хуже заживают, если ты в угнетенном состоянии?
– Вот вывели ученые определенную корреляцию развития рака, а в другом месте он иной. Опять пришпорили свою мыслительную деятельность, но болезни тоже не дремлют. И снова человеку жарко от них, как в устье раскаленной печи, – сказала Инна как-то совсем оцепенело.
– Разберутся.
– А тут еще эта наша бесплатная медицина… На моей улице пятнадцать лет нет участкового врача. Футболят то к одному, то к другому, и никто ни за кого не отвечает. А мы болезни свои запускаем. Потом поздно бывает. Прихожу как-то к урологу. Три часа в очереди отсидела. А он швырнул мне в лицо рецепт и возмутился: «С воспалением почек явились! Я тут оперируемых больных не успеваю принимать!» Я возразила, мол, потому и пришла, чтобы к вам под нож не попасть. У вас же над входом в поликлинику лозунг висит: «Болезнь легче предупредить, чем лечить». И понеслось по поликлинике… что я склочница. Я просто так сказала, но все врачи на меня окрысились, мол, выживаю хорошего специалиста. Потом кардиолог назначила мне лекарство, от передозировки которого в полтаблетки неминуемо наступает смерть. И это после того, как я сообщила ей о своем склерозе. Через два года, встретившись со мной у регистратуры, она рта от изумления не могла закрыть. Не могла поверить, что я жива. А я не стала рисковать и выбросила то лекарство в мусорное ведро. А врачу сказала: «Жизнь – не кино, дублей не бывает», – скорбно промолвила Инна и погрузилась в безысходность. Она была на пределе сил и нервов. Сами собой потекли слезы. Лена молча, крепко прижала к себе подругу и подумала грустно: «Сейчас все врачи ей плохие».
Успокоившись, Инна снова пожаловалась:
– У меня все чаще случаются приступы немотивированного раздражения, и я веду себя неадекватно. Как-то кровь из вены пришлось сдавать. Очередь на операцию подошла. Взяли с третьей попытки, кисть, запястье, сгиб у локтя – всё сине-черное. По ночам от боли не уснуть. Ладно, ерунда, и не такое переживала. А тут за три дня до операции узнаю, что анализ не готов. Пошла в платную поликлинику. Там объяснили, что в обычной поликлинике, в лучшем случае, если есть реактивы, эта процедура занимает три недели. Медсестры обязаны об этом предупреждать больных заранее. А мы в два дня укладываемся…
– Не накручивай себя. Этого «добра» и в моем арсенале – через край. Как-то на УЗИ обрадовали: «Исчезли ваши камни в желчном пузыре». Я не поверила. В платном кабинете показали их и сказали: «На месте ваши три родненьких булыжничка, как перепелиные яйца».
«Лена поддерживает мой пустой разговор из сочувствия, а самой теперь тоже трудно подавлять нарастающее раздражение. Вид измученный, усталый. Ее мысли и чувства, как и мои, наверное, непостижимым образом мотает из стороны в сторону. Хотела бы выпутаться из них, да не может. И как ей еще удается говорить со мной ровным терпеливым голосом? Она ещё способна превозмогать себя? Я же знаю, страх онкологии в ней тоже не исчез, просто затаился».