Реконструктор

Вольдемар Фишке – наша взводная «партийная канцелярия». Единственный бывший член НСДАП, кроме ефрейтора, в нашем отделении. Но Мюртц – нормальный мужик, он ни к кому не пристает со своими проповедями.

А вот Вольдемар… Ходят слухи, что он в дружбе с ГФП[17]. Не знаю… но проверять это никому не хочется. Лучше его не задевать – спокойнее будет. Рано или поздно он тоже отстает, главное – не слишком ему возражать.

Однако что-то нужно ему отвечать!

– Могилу рою…

– Себе?

– Ну я пока еще жив… Русскому.

– Кому?! – искренне удивляется Фишке.

– Вон лежит тело. Похоронная команда его попросту не заметила, он заполз в кусты, чтобы тут умереть, вот и пропустили. Нехорошо это – вот так лежать под дождем в лесу. Представь – а если бы это был наш солдат?

Отчего-то мне совсем не хочется рассказывать ему о том, как на самом деле погиб мой прадед. Как здешние немцы относятся к снайперам?

– Макс! Ты что? Совсем двинулся умом? Это не наше дело! Доложи Мюртцу, тот передаст по команде, и…

– И никто сюда не придет. Завтра-послезавтра командир полка проедет мимо, и про этот участок дороги все снова позабудут. Тело так и будет тут лежать.

– И что? – недоумевает наш партиец. – Пусть гниет! Это же недочеловеки! Ничуть не лучше обезьяны! Нет, ты точно повредился умом, а не только память потерял… Хорошо, что ефрейтор отослал меня тебе помочь, а то бы тут так с ним и возился! Сбрось его в яму – и все тут! Хотя…

Он обходит тело и присаживается на корточки. Вытаскивает из ножен штык.

– Ого! Да у русского золотой зуб!

– И что? – не понимаю его я. – Тебе-то какое дело?

– Не скажи… – покачивает Вольдемар головой. – Был бы стальной – другое дело! Это же золото, думкопф!

– Ты хочешь его выломать? – понимаю я.

– Ну раз уж этого не сделал ты… а руки я потом отмою, вон в той ямке есть вода…

И что теперь?

Я буду хладнокровно смотреть на то, как эта сволочь выламывает коронки у мертвого бойца? Да и будь он не моим прадедом – такого нельзя допускать!

– Фишке! Это… это недостойно истинного немца!

– Неужто? Расскажи это кому-нибудь из ГФП – то-то они станут смеяться!

Точно – он с ними в дружбе.

– И вообще, Макс, – поворачивается он ко мне. – Что-то ты неправильно себя ведешь… смотри…

Р-раз!

Лопаты у нас хорошие. Прочные и остро заточенные.

И каски у Вольдемара нет… да и не сильно она бы ему помогла…

Я же не только голыми руками драться могу.

М-да…

Положеньице…

И что теперь делать?

Минут через пятнадцать всех позовут на обед. Тогда-то нас и хватятся. И как далеко я успею за это время убежать? Без еды, с одной винтовкой и тремя патронами?

Найдут.

И быстро: Мюртц служил лесником, умеет находить следы и ходить по лесу.

Ну, троих-то я завалю… а дальше? Прижмут огнем и гранатами забросают – не хочу.

Значит, надо, чтобы не нашли.

Значит, ефрейтора валим первого. Ага, если я его увижу – он-то ведь тоже не лопух.

И прадеда не похороню по-человечески… обоих нас не похоронят.

Что делать-то?

– Извини, дед Максим, – наклоняюсь я к нему. – Обожди еще чуток, лады? Ведь больше же ждал…

Скатился с края ямы комок земли, толкнул руку погибшего бойца. Словно дернулась она в успокаивающем жесте – мол, не переживай, дождемся!

Снимаю с его пояса ножны со штыком. Хороший штык у СВТ – широкий, ножевой. В рукопашке – самое то. А вот на винтовке… Лучше бы старый, тот удобнее. Ну да ладно, у меня еще один есть – на поясе висит. Да еще топор! И лопата – ее же нельзя в лесу оставлять, непорядок! Не поймет меня хозяйственный ефрейтор. Правда, я навьюченный буду… не как верблюд, но около того. Ну и ладно, меньше подозрений вызову.

Народ уже собрался у повозки и нетерпеливо притопывал ногами, ожидая последних подходящих. Орднунг – есть все должны сесть одновременно. И одновременно же закончить.

– Макс! – окликает меня ефрейтор. – А где Фишке? И что это ты сюда приволок?

Винтовка лежит у меня на плече неправильно, прикладом вверх, таким образом, что вперед торчит тускло поблескивающий штык.

– Там в кустах валяется убитый русский! – кивком указываю направление. – Вот это я у него забрал – она с оптическим прицелом!

– Да? Ну а Вольдемар куда запропал?

– Он что-то там нашел… ну у этого русского. Вот и задержался немного. Сказал, что сейчас прибежит.

Мюртц хмурится – видимо, знает об этой привычке нашего партийца.

– Ну тем хуже для него! Поздно приходящим – кости! Начинайте, парни!

Подхожу к телеге. Все уже столпились возле нее, тянут руки к нарезанному хлебу и исходящему паром котлу с чаем. Все без оружия – винтовки стоят в козлах метрах в пяти от телеги. Только Мюртц не выпускает из рук автомата. И в десяти метрах от нас прохаживается часовой. У него оружие за плечом – как и положено по уставу. Слава богу, что показанный мною «альпийский хват» пока у нас не прижился. Было бы существенно хуже: перехватить оружие из этого положения – пара пустяков.

Аккуратно снимаю с плеча лопату и втыкаю ее в землю. Беру СВТ правой рукой за ствол, прямо возле места крепления штыка. А левой перехватываю чуть дальше.

Странный хват?

Кто б спорил…

Ни выстрелить, ни штыком ткнуть… никого это движение не настораживает.

А про приклад – забыли?