Река снов

Пора было обедать. Я решил пойти во вчерашнюю харчевню, только заказать не холодные блюда, а горячие. Может, так пойдет лучше. Поэтому холодным был только морс, а картофельный суп и каша с говядиной – горячими. Поев, я сразу взмок, но желудок промолчал. В жару с холодной едой вечно неудобства, хоть ее и хочется. Либо желудок возмутится, либо горло простудишь.

Я поглядел на родительский дом (это было служебное жилье, поэтому там жили уже другие люди). Увидел школу, магазины, в которые меня посылали, баню (увы, придется мыться в Самаре), прочие памятные места. В основном все осталось прежним. Не было только людей, которых я знал и которые знали меня. Того самого меня, который качался на этих качелях, учился в этой школе, бежал по этой улице, целовал девушку под этой липой… Это время ушло, и ушел тот самый я. Мне была дарована возможность еще раз взглянуть на начало своей жизни, на памятное и дорогое мне.

Благодарю за все, что было,
За то, что мимо не прошла…[8]

Эту песенку про осень любила петь моя бабушка. Когда-то давно, уже не в этой жизни.

Ужинать я решил так же, как и вчера. Но на сей раз до утра не дожили ни молоко, ни пирожки. Татьяна Алексеевна уже собиралась уходить. Я спросил, будет ли она завтра утром, в полвосьмого, чтобы сдать место. Она сказала, что да, будет.

Страдальцы-инженеры явились в девять.

Они поведали, что дела пошли на лад, работать они смогли, и никто к ним не придирался за вид, не такой, как у всех. Правда, они устали больше обычного.

Я заметил, что это хорошо, и спросил далее, а ели ли они. Они ели. Поэтому и подверглись второй обработке Силою. А вот в аптеку они не попали. Я сделал вид, что не понял, отчего они не попали, и выговорил им за это. И добавил, что, если они не смогут сами успеть в аптеку, пусть попросят местных купить.

Наведя страх божий на пьяниц командировочных, я отправился к себе в комнату. Вещи, за исключением мелочей и туалетного несессера, были уложены. Еще немного пободрствую и лягу.

Мысли мои вернулись к минувшему сну. И тут я вспомнил момент, который ранее упустил. Голос назвал меня третьим. Как и явившийся в первых снах Гордимер, который тоже назвал меня третьим и сказал, что еще двое уже начали свой путь (или вот-вот начнут, ибо точно уже не вспомню).

Поскольку это было инспирировано известно кем, то и продолжать называть меня третьим могут только посланцы известно кого. А вот для Не-мертвого я третьим быть не должен. Даже если он засек всех трех, то наша последовательность ему вряд ли известна: кто из нас первый, а кто второй. То есть мнение мое склонилось к версии испытания. Хотя тут все зыбко и ничего точно утверждать нельзя.

Хотя, если личем стал мой однокашник Миша, с которым мы столб кукишем завязывали, то название «третий» тут в жилу. Я их тогда в кабаке нашел с Кириллом, они там абрикосовку хлебали и мне посоветовали.

Я улыбнулся этой версии, но сомнения оставались. Подумал, может еще почитать наставление по маузеру, и не стал делать это. Спать уже сильно хочется. А с такими снами еще и выспись…

Сон был каким-то пустым и незапоминающимся. Но выспался я хорошо и чувствовал себя бодро.

Быстро умылся. Увидел, что инженеры уже ушли, вырвал из блокнота листок и написал на нем «Снотворное!!». Листочек вставил под номер комнаты. Вот – злобный маг уехал, но беспокойство после себя оставил. После я нашел Татьяну Алексеевну и сдал ей комнату.

Пора было идти к дежурному. Вскоре «козлик» подкатил к дверям. Я вышел, поздоровался и протянул вчерашнюю бумажку, сказав, что мне разрешили доехать до Самары с колонною. Подпоручик внимательно изучил мои бумаги и сказал, чтобы я грузился на свободное место сзади. Я пошел за вещами. Пока я грузился, офицер зашел в разные отделы комендатуры, потом вернулся с какими-то бумагами, сел в машину и скомандовал:

– Попов, давай!

Водитель газанул.

Машина наша подъехала к казармам гарнизона, где к ней пристроились еще два грузовика с ожидающими помывки солдатами и еще один «козел», но с пулеметом. Колонна двинулась к воротам форта.

Колонна шла на хорошей скорости, никто на нас не нападал, КПП в засамарской части нас не задерживал, поэтому я вскоре уже прощался с военными и желал им всяческих благ. Им еще надо было ехать в городскую баню, а мне до «Хлебной» совсем немного. Я направился туда, но в гостинице (точнее, перед ней) меня ждал сюрприз. На входе в гостиницу стоял городовой и не пускал в нее никого. Перед входом уже собралась небольшая толпа: трое с вещами в руках (явно товарищи по несчастью), пяток зевак и молодой человек с блокнотом в руках и фотоаппаратом на шее. Явно щелкопер из местной газеты. Все требовали ответов у городового, но тот все отвечал:

– Не велено пущать! Место преступления! До окончания расследования ничего сообщить не можем!

Увели небось у какого-то купца что-то дорогое, вот теперь и расследуют. Надо искать другое место.