Рейз

Закрыв глаза и облизнув губы, я открыл их снова, но лишь кивнул и опустил руку вниз, чтобы освободить свой член из штанов. Я был чертовски твердым, и все, что мне нужно было, — это оказаться внутри Кисы. Мне надо было услышать, как она выкрикивает мое имя.

Скользнув по ее телу, я потянул за бретельки и спустил их с плеч, ее грудь обнажилась, а твердые розовые соски так и ждали, когда я накрою их ртом. Наклонившись, я втянул правый, а потом немного поиграл рукой, неохотно оторвавшись, то же самое проделал с левым соском.

— Lyubov moya, ты нужен мне внутри меня, — простонала Киса, направив руку вниз, чтобы обернуть ее вокруг моего члена и подвигать вверх-вниз. Откинувшись назад и присев на пятки, я запрокинул голову и прошипел сквозь зубы. Мои яйца стали тяжелыми, пока она проделывала это со мной снова и снова, но когда я почувствовал влажное прикосновение к головке члена, мои глаза распахнулись, и в теле напрягся каждый мускул.

Из груди вырвалось низкое рычание, я посмотрел вниз, и увидел Кису, стоящую на четвереньках, ее поднятую вверх задницу и полные губы, которые она обернула вокруг моего члена

— Киса, — простонал я, мой голос был низким и хриплым. — Твою мать, так хорошо…

Из Кисы вырвался стон, ее спина выгнулась, она продвинулась вперед, чтобы взять мой член еще глубже в свой горячий рот, сколько смогла, пока головка не задела заднюю стенку горла. Тепло начало разливать по моему телу, вдоль бедер к коленям, и я знал, что если Киса продолжит сосать мой член, то очень скоро я кончу.

Прищурив глаза, я не поддался соблазну взять свою женщину, кончив ей в рот и заставляя глотать сперму. Вместо этого я оттолкнул ее, заметив, какими блестящими были эти полные красивые губы, насколько светящимися выглядели ее голубые глаза, когда она подняла их и посмотрела на меня с самым прекрасным выражением лица.

Слова застряли в горле, я толкнул ее на спину, чтобы она легла на одеяло. Я закрыл глаза, вспоминая себя в этом же положении много лет назад, когда нервничал и был неопытным, но чувствовал себя соединенным с Кисой, и, вспоминая, как дрожали мои руки, когда я вошел в нее и взял ее девственность.

— Малыш, посмотри на меня. Держи свои глаза открытыми, когда собираешься любить меня. В этом нет ничего плохого, только хорошее между нами, — прошептала Киса. Я сделал, как она просила, и чтобы оказаться над ее хрупким телом перенес свой вес на руки. Я надавил бедрами, чтобы протиснуться между ее ног, пока головка члена не уперлась в горячую щель.

Руки Кисы блуждали по моей спине, напрягшимся рукам, шее, волосам. Ее прикосновения почти добили меня, и когда я посмотрел сверху вниз, то все казалось правильным. Это была моя женщина, моя Киса-Анна, половинка моей души.

Опускаясь на нее и уперевшись локтями, я прошелся кончиком носа по ее щеке, вдыхая запах, затем — по волосам, останавливаясь около ее уха.

— Я помню, как взял тебя тут, на этом пляже. Помню наш первый раз. Мы были совсем юными, возможно, подростками? Я не знаю. Но я прокрался в твой дом, забрал тебя и привел сюда, в нашу бухту. Мы целовались, и это стало чем-то большим. И тогда ты спросила, стану ли я твоим, — по лицу Кисы бежали слезы, я потерся головой об ее щеку. — И я ответил, что «да».

— Рейз, — она плакала, и ее дыхание было сбивчивым.

От ощущения чего-то неправильного я замер.

Выражение лица Кисы сменилось с удовольствия на беспокойство:

— Рейз? Что случилось?

Как только она произнесла мое имя, я понял, что не так.

Рейз… Рейз, Рейз, Рейз…

Рука Кисы пробежала по моим волосам.

— Рейз, — прошептала она снова, а я схватил ее за запястье, удерживая его, ее голубые глаза расширились от шока. — Рейз, что…

— Нет! — произнес я сквозь зубы. — Не называй меня так!

Лицо Кисы стало бледным.

— Почему?

Почему?

Почему?

— П-потому что это не мое имя. Я — не узник под номером 818. Я не… Я не Рейз.

Мою грудь сдавило, словно я не мог дышать. Я отпустил запястье Кисы, чтобы провести по своей грудной клетке.

— Ре… — Киса замолчала, а затем соединила свою руку с моей и поднесла ее к губам, чтобы поцеловать. — Почему тебя так назвали?

Я посмотрел в сторону моря, задумавшись, что слишком многое не помню:

— Чем лучше я обучался драться, — ухмыльнувшись, произнес я, — убивать, тем сложнее меня было остановить. Раз за разом я становился лучше и лучше, больше и быстрее своих противников, которые противостояли мне. Из-за них я становился только прочнее. С лезвиями на моих кастетах я был неудержим. Охранники шутили, что я стираю с лица земли своих противников. Вот так слово «рейз» (Прим. перевод. raze — соскребать, разрушать до основания, скользить по поверхности) и закрепилось, а потом охранник сделал тату на моей спине, чтобы угодить толпе, которая могла бы выкрикивать его, когда я входил в клетку.

Я заморгал, чтобы вернуться в реальность из воспоминаний. Затем снова перевел взгляд на мою Кису:

— Поэтому мне не хочется, чтобы ты произносила это слово. Ты не относилась ко мне как охранники или те люди.

— Нет, и никогда не буду. Тебя обидели, но больше никто не посмеет, малыш.