Рейтинг-ноль

– Формально ты не ошибся, Чак. Но да, ученики почему-то не задумываются о таких материях. Но это лишь если говорить только про учеников. Их семьи, это совершенно другое дело. Те, кто знают не понаслышке, что такое ответственность, всегда стараются знать и то, кто и где главный. По настоящему главный. Понимать такие вещи, это серьёзнейший вопрос, который может стоить падений и возвышений, а то и жизни. Император, как владелец, в ответе за всё, что происходит в его школе. И, помимо прочего, на нём лежит ответственность за безопасность. Император обязан предпринимать всё возможное ради того, чтобы никто не проник за стену. И тем более обязан защищать жизни учеников от внешних угроз. Да, ученик может погибнуть на рискованном испытании, но это личный выбор ученика. Он сам принимает окончательное решение: стоит ему подставляться, или нет. Семья знает, что полноценное обучение иногда сопряжено с риском, и это приемлемо. Гибель от рук убийцы за пределами школы, это уже неприятнее, но тоже приемлемо. Здесь же, под защитой стен, насильственная смерть ученика категорически неприемлема для семьи. Такая кровь замарает руки самого императора. Есть и другая сторона убийства ученика. Ваше инкогнито подразумевает отсутствие традиционных аристократических конфликтов. Но, полагаю, ты уже заметил, что в некоторых случаях инкогнито держится недолго. Увы, мы не в состоянии сохранять полную анонимность, если вы сами этого не желаете, поэтому смерть может породить подозрение. Подозревать станут тех, кому смерть ученика выгодна, а это, прежде всего, представители недружественных кланов. Если их заподозрят в том, что они смогли нанести удар в столь защищённом месте, это может привести к печальным последствиям. Ведь на такой удар положено отвечать симметрично, дабы никто не подверг сомнению силу рода. А представь, что будет, если людей императора обвинят в том, что именно они помогли врагам добраться до ученика? Последствия неизбежны, Чак. И всей силы моего рассудка недостаточно, чтобы все их просчитать. Не хватает опыта в таких вопросах. Потому что никто и никогда не добирался до наших учеников. Никто и никогда. Ни у кого не было ни шанса. Ты понял, Чак?

– Мастер, вы это к тому, чтобы я не болтал о сегодняшнем? Нет, для меня это не сложно, вы не подумайте. Но говорить придётся не только со мной. Речь идёт не о ваших людях, а о других учениках. Время тогда было не позднее, спали не все. Точно могу сказать, что некоторые видели, как меня выводили из корпуса. Да, видели они не всё, но пойдут разговоры, и кто-то сможет сложить картинку.

Мастер Ур покачал головой:

– В своих людях я уверен. С другими учениками можно разобраться. Я не уверен лишь в тебе, Чак. Без твоего молчания всё не имеет смысла.

Я кивнул:

– Простите мастер, что не ответил коротко и ясно. Разумеется, я не стану болтать.

– Вот это уже лучше, Чак. Скажи, какие у тебя условия?

– Условия? О чём речь, мастер?

Ур невесело улыбнулся:

– Твоё молчание сейчас дорого стоит. Не разбрасывайся тем, что имеет цену, это могут неправильно понять. К тому же, помимо молчания, мне придётся попросить тебя ещё об одной услуге. Брать столько, не отдавая ничего взамен, это неправильно. А неправильное чревато нехорошим. Тот, кто так легко отдаёт, может не оценить важность товара. Недооценку сейчас допускать нельзя, ведь речь идёт о репутации школы. Итак, я сейчас кое-что тебе предложу. Ты можешь принять это, можешь отвергнуть, можешь поторговаться, набивая цену. Но не советую с этим увлекаться. Ты готов меня выслушать, Гед?

– Конечно, мастер.

– Итак: я хочу от тебя две вещи. Первая: ты даёшь слово, что хотя бы год будешь молчать, ни единым словом не обмолвившись о том, что здесь происходило этим вечером. Второе: ты будешь обвинён в том, что был застигнут служителями в женском корпусе в поздний час. И находился ты там без уважительной причины. Сама причина озвучиваться не будет, но ты ведь всё понимаешь. Не так ли, Чак?

– То есть подразумевается, что я пробрался к девочкам с неприличными целями?

– Что-то в этом духе, Чак. От тебя не требуется лгать, либо иным образом бросать тень на чей-то род. Можешь загадочно молчать, можешь всё отрицать, но отрицай так, чтобы в это не поверили. И следи за тем, чтобы никто не догадался, по какой причине ты на самом деле оказался в женском корпусе.

Теперь уже я усмехнулся:

– Мастер, даже если сам ПОРЯДОК покажется в школе, и я ему поклянусь прилюдно, что сначала дрался с безликими в городе, а потом прорывался через стражу, чтобы спасти уважаемую Кими, потом… Нет, простите, мастер, но в такое даже тараканы кухонные не поверят. Если вы перед этим сообщите, что я по вечерам за юбками здесь гоняюсь, это ничего не изменит. Все и так в этом уверены.

– Правильно мыслишь Чак. Итак, ты будешь молчать. И будешь обвинён. Обвинение подразумевает наказание. Как тебе минус десять баллов?

Вот тут я уже усмехнуться не смог:

– Мастер, если это ваша цена, то не представляю, как здесь торговаться. Это будто лошадь продавать, и доплачивать при этом.