Рейхов сын

В форме горнострелка Генка тут был один. Три парня, прибывшие, видимо, пораньше, облачены были в форму военных инженеров, правда, без знаков различия, еще двое были в штатском, а один, самый старший, на вид — лет семнадцати, обряжен был в невообразимую военизированную композицию по мотивам турецко-британско-французской униформы. Изрядно ношенную и украшенную таким же, как у Генки, «Железным крестом» второго класса и Бронзовым знаком за ближний бой.

— Рудольф, — парень с крестом сам подошел к Гене, едва тот появился на плацу, и протянул руку.

— Гейнц, — ответил Кудрин на рукопожатие. Раз уж начали звать на немецкий лад, решил он, то нечего заставлять людей языки ломать, выговаривая его настоящее имя. Да и объяснять по полчаса, что он такой же Гудериан, как собеседник — Гитлер, Генке отчего-то совсем не улыбалось. — Где тут можно вещи кинуть?

Парень тряхнул ранцем, который держал в левой руке.

С вокзала его забрал молчаливый фельдфебель самого что ни на есть зверовидного облика. Если бы в СССР показывали фильмы ужасов, то парень мог бы решить, что сей унтер запросто может сниматься в таковых без грима (особенно в роли чудовища Франкенштейна), но, поскольку эта ниша в области поп-культуры в советском кинематографе была вакантна, Генка мысленно окрестил фельдфебеля как помесь гориллы и ёкарного бабая. Встретив Кудрина на перроне, тот только и спросил, является ли он Гейнцем Гудерианом из сотого полка первой горной дивизии (словно поезд полон был подростков в егерской форме), и, получив утвердительный ответ, скомандовал посадку в кабину тентованого грузовика, которым оный фельдфебель и управлял. Всю дорогу унтер молчал и лишь по достижении грузовиком контрольно-пропускного пункта соизволил сообщить Генке, что того уже ждут на плацу (направление, куда парню следовало поспешить, он обозначил движением головы, указав его своим массивным, словно сделанным из необработанного куска гранита, подбородком), и что построение будет через десять минут. Стоит ли упоминать, что выдвижение туда Гена произвел со всевозможной поспешностью, так, что пятки сверкали?

— Брось покуда с краю плаца, до казармы дотащить уже не успеешь, — ответил Рудольф. — Тебя откуда к нам перевели?

— Из госпиталя, — ответил Кудрин и воспользовался советом. — А тебя?

— Из под Михалыччика. Прямо с передовой. Командовал взводом турецкого ополчения.

— Ого, — Гена с уважением поглядел на нового знакомого. — Как тебя угораздило?

— Отстал от наших в Анкаре, при эвакуации, — пожал плечами Рудольф. — Пришлось выбираться самостоятельно. В одиночку было не пройти, пришлось собрать партизанский отряд из местных. Прорвались с боями, ну, турки и решили, что раз подразделение уже сплоченное, то и говорить не о чем — присвоили сержантское звание и оставили командиром, уже официально.

— А почему мне кажется, что все было не так легко, как ты рассказываешь? — насмешливо прищурился Генка.

— А рассказывать всегда легче, чем делать, — усмехнулся Рудольф. — Ты сам-то каким образом до госпиталя добрался?

— Горные стрелки после того, как наш пароход разбомбили, подобрали на берегу. Ну, а дальше ничего интересного: марши, строительство укреплений, бой, госпиталь, и вот я здесь.

— Награждение пропустил, — хмыкнул собеседник Генки.

— А остальные тут откуда? — поинтересовался мальчик.

— А кто откуда…

— Становись! — раздался неподалеку громовой рык, и парни, вынужденно прервав беседу, ринулись занимать свои места в шеренге.

Минуты не миновало, как семеро парней смогли наблюдать пожилого мужчину в форме гауптмана инженерных войск.

— Кто вы такие, я знаю, — не повышая голос обратился он к мальчишкам. — Вас же, полагаю, интересует, кто таков я. Меня зовут Теодор фон Хиппель. Как вы можете видеть по знакам различия на форме, я гауптман. В Великую Войну служил в пехоте, в составе африканского контингента рейхсвера, дрался под командованием генерала Пауля фон Леттова-Форбека против британских колониальных войск. Если кто-то из вас учил историю, то знает, что победить нас «лимонникам» так и не удалось. В настоящее время нахожусь на действительной военной службе в абвере, что и вам теперь предстоит.

Гауптман замолчал на несколько секунд.