Рейдер

– И когда адвокат спасает справедливость, он спасает ее не только для подзащитного. Каждым своим делом – неважно, в зале райсуда или по «ящику» – он создает прецедент. И значит, каждым своим делом он закладывает здоровье всему обществу – на десятилетия вперед.

Рыцарь

К двум часам ночи Спирский уже почти сходил с ума от ярости.

– Никто не смеет мешать Петру Петровичу Спирскому, – бормотал он, мотаясь беспокойным ночным привидением из комнаты в комнату, – никто.

Гога этого не понял, а потому все решил банальный крысиный яд. Как-то утром тетки затеяли травлю тараканов, которые, несмотря на идеальную чистоту и порядок, проникали в кухню семейства Спирских от соседей. Тетки, как обычно, долго спорили и рядились, какой раствор приготовить и как лучше его подавать рыжим прусским захватчикам. В итоге смешали крысиный яд, хранившийся с незапамятных времен у бабушки в шкафу, с протертым в порошок «тараканьим карандашом», который не так давно появился в продаже у расторопных кооператоров-артельщиков.

Петя, отсыпавшийся после очередной Гогиной ночной попойки, на которой ему пришлось прислуживать, сквозь дремоту слышал женский базар и ворочался с боку на бок. А когда он все-таки не выдержал, встал и подошел к двери в зал, то увидел на столе трехлитровую банку желтоватой жидкости. На клочке наклеенной на банку бумажки химическим карандашом был нарисован череп с костями и выведена фиолетовая надпись: «ЯД».

Решение пришло мгновенно, и треть стакана крысиного яда превосходно растворились в бутылке армянского коньяка. В период горбачевской борьбы с алкоголизмом на чуть приоткрытую пробочку никто не обращал внимания. А еще через час, прихватив пару бутылок чешского пива и «коктейль», Петя уже стоял над топчаном почти умирающего от похмелья Гоги.

Только спустя несколько лет Петр Петрович осознал, насколько рисковал, но тогда его больше всего разозлило то, что до Гоги так и не дошло, что с ним случилось. А потом приехали менты, и мертвого хулигана вывезли на казенном «труповозе», а уже через два дня в загаженной донельзя комнате огромной коммуналки появились новые соседи – с побелкой и обоями.

Спирский и теперь не знал, почему патологоанатом не диагностировал столь очевидное и намеренное отравление, милиция не стала копать глубже, а дворовые сплетники списали смерть Гоги на паленый коньяк. Может, потому, что живым он и так уже надоел всем до невозможности. И только Петю мгновенно наступившие во дворе тишина и благонравие пугали – до мороси на коже. Он уже понимал, какую границу переступил.

В поисках оправдания он приостановил всю свою торговлю и с головой зарылся в книги, не отзываясь ни на осторожный стук в дверь растерянной «клиентуры», ни на испуганные и такие же осторожные попытки теток понять, что же стряслось с их Петенькой. А ему становилось все хуже и хуже, пока однажды не пришло спасение, откуда не ждал.

Это была та самая старая, потрепанная, без обложки тонюсенькая книжка, почти брошюрка, что и поныне сопровождает его в каждом рейде, – «Легенда о короле Артуре и двенадцати рыцарях Круглого Стола». Десятки раз Петя читал и перечитывал эту книжку – лет с восьми, и только в 19, когда нашел в себе силы избавиться от главного тирана, увидел: легенда из раннего Средневековья на самом деле рассказывает о нем.

Петр Петрович прекратил безостановочный бег по комнате и взял книжку со стола. Он лично переплел ее в настоящий сафьян и знал здесь каждое слово – действительно каждое.

Сюжет был прост. Славный рыцарь Ланселот убил досаждавшего королеве Гвиневере рыцаря Милигранса, чем и заслужил ее благосклонность и право на свидание, естественно, без оповещения старого, ни на что уже не годного мужа – короля Артура.

Но шила в штанах не утаишь, и, когда нехороший рыцарь Мордред разузнал о свидании, он прямо сказал об этом Артуру, и счастливого любовника застали прямо в опочивальне королевы.

Разумеется, крепкий телом Ланселот, перерубив рыцарей, вырвался и бежал, оскорбленный Артур выступил войной против своего лучшего рыцаря, а все королевство логров мгновенно охватила междоусобица, что и нужно было коварному Мордреду.

– Все ложь… – пробормотал Спирский. – Какая же все это ложь!

Едва открыв эту книжку – еще тогда, в 19 лет, – он сразу же увидел главное: воспетый трубадурами Ланселот – вовсе не та фигура, с которой стоит брать пример, а единственный по-настоящему достойный человек во всей этой компании – черный рыцарь Мордред. То есть он – Петр Спирский.

Так же, как и Спирский, Мордред был очень умен и образован – летописцы просто вынуждены были это отметить. Но главное, Мордред, как и он, сын Председателя Верховного суда, пусть и внебрачный, имел прирожденное право на власть.

Летописцы очень умело обошли этот вопрос и представили тот факт, что Артур оставил своим и.о. именно Мордреда, результатом интриг. Однако даже им пришлось упомянуть, что фея Моргана, мать Мордреда, была сестрой короля, а значит, Мордред был племянником бездетного Артура. То есть реальным претендентом на верховную власть.