Рейдер

Обычно ее мало интересовал бизнес мужа. За три десятка лет совместной жизни Лев Семенович пережил множество взлетов и падений. Волнуйся она каждый раз, наверняка сейчас была бы сморщенной старухой с парочкой психических расстройств. Однако на этот раз дело касалось дочери. Невольно или специально дражайший супруг втянул в свою аферу Марину. За это их обоих следовало оттягать за уши.

Словно почувствовав желание матери, Марина испарилась. Нонна даже окликнуть ее не успела. Пока она давала распоряжения по поводу чая, дочь нырнула в свою голубую Ауди и отчалила. Оставался Лев. Ее упертый царь зверей, «владелец заводов, газет и пароходов».

В ожидании, когда закончится встреча с Бергом, прошло больше часа. Нонна успела распаковать свои вещи и даже поговорить по телефону с младшей дочкой. Полная противоположность Марине, та могла разговаривать часами о предстоящих родах, о муже, о колясках и памперсах. С беременностью склонность к болтливости только усилилась, потому заканчивать разговор пришлось чуть ли не против воли собеседницы.

Оказалось — вовремя. Как только она положила трубку, в столовую вошел Лев. Словно почувствовав, что от него чего-то хотят, он быстро прошел к бару, взял в руку любимый коньячный бокал, потянулся за бутылкой…

— Милый, ты не это ищешь? — окликнула его Нонна.

Рядом с ней на маленьком столике для цветов стояла бутылка дежурного Remy Martin. За разлапистой диффенбахией сразу заметить ее было практически невозможно, на это и был расчет.

Рогозин растянул уголки губ в добродушную улыбку.

— Чтобы я делал без тебя, рыбка.

— Ой, не знаю. — Нонна подождала, когда муж подойдет поближе и прямо перед его рукой перехватила коньяк.

На лице благоверного отразилось недоумение.

— Ты, наверное, устал, Бонифаций мой. Давай, я сама тебе налью.

Замешкавшись, Рогозин и не заметил, как ловкие женские пальцы выхватили у него из руки бокал.

— Хотя, знаешь, — откупорив пробку, Нонна задумалась, — ты выглядишь таким уставшим. Может, тебе не коньяк нужен? Может, отдохнуть как следует? Поваляться на песочке недельку, порыбачить. Нет?

Кадык на горле Льва Семеновича дернулся.

— Лева, — тон голоса супруги резко изменился. Шутливые нотки исчезли. — А ведь Марине тоже отдохнуть следовало бы… Ты во что ее втянул?

— Рыбка, да ничего такого…

— Лев Семенович! — Бутылка коньяка вернулась на цветочный столик, а пустой бокал со скрипом заскользил по лаковой поверхности стола. — Я еще не выжила из ума и прекрасно знаю, кто сегодня был у нас в гостях.

— Послушай, да ничего такого не случилось, — перешел в защиту Рогозин. — Подумаешь, пришел человек проведать старого партнера.

— Ты вообще себя слышишь?

— Нонночка…

— Лев! — оборвала она мужа. — Если я не вмешиваюсь в твои дела, это не значит, что я слепая и глухая. Какими взглядами и репликами перебрасывались сегодня Марина и этот твой Аарон, я тоже заметила. Значит, дело в «Альфе»!

— Ну подумаешь, погорячилась молодежь немного.

Нонна закатила глаза и с шумом выдохнула.

— Старый аферист, — уже без злости сказала она. — Ты неисправим, с этим уже ничего не поделать, но дочку зачем вмешиваешь? Она из-за тебя и так живет на работе, а теперь еще и с рейдером твоим там жить будет? Опять что-то задумал? Снова рискуешь?

Надежда на то, что слова дойдут до адресата, была хлипкая. Когда Лев ловил кураж, его ничто не могло остановить, но Нонна все же ждала.

Ответил Рогозин не сразу. Будто планировал выдать государственную тайну, он некоторое время молчал, а потом, громко чертыхнувшись, выдал:

— На этот раз я не рискую ничем. Рискует тот, кто думал, что всех обставил.

Нонна вопросительно нахмурилась.

— Рыбка, Берг мне не союзник. Он всего лишь механизм, и когда все закончится, Марина сама скажет спасибо.

* * *

Насколько пророческими будут сказанные жене слова, Рогозин еще не знал. Но примерно ту же фразу уже в машине произнес его гость. Вставив в свой телефон запасную сим-карту, он набрал один из четырех указанных в контактах номеров.

— Механизм запущен.

— Какая начальная ставка? — судя по веселому голосу собеседницы, она не была удивлена.

— Сорок девять процентов акций «Ошера» за «Прайм».

— Надеюсь, ты медленно заглатывал наживку?

— Конечно. До сих пор жую в счастливом неведении. — Берг ослабил узел на галстуке и стянул тот через голову. — Нам дали две недели.

— Дима нашел у меня в квартире камеру. — В этой фразе тоже не было удивления.

— Что ж… — хмыкнул Аарон. — Тогда, думаю, можно расслабиться. Жарить на углях начнут раньше.

— Значит, работаем по плану? — уточнила дама.

— Именно.

После этого оба абонента отключились. Сим-карта полетела в бардачок, а Аарон Берг, откинув голову на подголовник, погрузился в мысли. Со стороны понять, о чем он думает, было невозможно, но, если бы его недавний визави Рогозин имел талант читать чужие мысли на расстоянии, он бы сильно удивился.