Рейдер

Осведомленность мадам Рогозиной во всем на свете не вызывала сомнений, но изумленный вид у нее получился на «пять» с плюсом. Чувствовалась закалка официальных приемов.

— Экстремальные температуры пустыни Негев быстро превращают пищу в яд.

— Но ведь сейчас технологии позволяют сохранять еду, — возразила Нонна. — В конце концов, холодильники точно доступны каждому.

— Пока развивались технологии, успела сформироваться культура питания.

— И ваши верующие до сих пор молоко и мясо употребляют раздельно?

— Никто не страдает. У нас богатое национальное меню.

— Так необычно, — задумчиво протянула хозяйка. — Цивилизованная страна и верность традициям.

— Не повсеместное, но все же.

Под внимательным, словно в оптический прицел, взором Марины танцевать словесный менуэт с ее матерью было забавно. И не важно, что Аарон не относил себя к числу религиозных евреев, да и тема была несколько странной для светского ужина.

— Да… — Словно почувствовав, что он о ней думает, Марина соизволила оторвать взгляд от тарелки и посмотреть на гостя. — Раздельное питание. Полное обескровливание мяса…

Чуть не подавившаяся от последней реплики, Нонна бросила на дочь недовольный взгляд. Та сделала вид, что не заметила, а гость совершенно спокойно, словно за каждым ужином разговаривал об убое скота, пояснил:

— Считается, что в крови находится душа убитого животного.

— А души вы не употребляете в пищу.

Глянув на красавицу поверх бокала, Берг усмехнулся.

— Только тело. Душа священна.

Эта женщина восхищала его все сильнее. Ее острый язычок и ум превращали ужин в настоящий праздник. Рогозины-старшие не мешали. За эту игру он готов был простить поспешное бегство из отеля. Не полностью, конечно, но Марина была на верном пути.

— Какая высокая нравственность. — Красавица обвела взглядом стол, а затем пристально посмотрела на Берга. — И никакие правила не помешают вам разделить с нами… трапезу?

— Не помешают, — подтверждая свои слова, Аарон отправил в рот кусочек мяса.

— А как же принципы? Кхм… кашрута?

— Все просто, — Аарон поиграл бровями. — На самом деле каждый сам определяет для себя степень «строгости». Если гость приглашение принял — значит, совместный ужин во благо.

— Это как в чужой монастырь со своим уставом, — попыталась разрядить обстановку хозяйка. Она, видимо, почувствовала, что стол вот-вот вспыхнет от горячей перепалки младшего поколения. — Сочетание строгости и мудрости. Очень грамотно.

— Да, — Берг кивнул. — К тому же… Я вообще не придерживаюсь кашрута.

Щеки дам покрылись легким румянцем.

— Надеюсь, я вас не разочаровал, — Аарон обмакнул кусочек мяса в сливочный соус и, закатив глаза от удовольствия, прожевал.

Чего было больше в этой беседе: обсуждения традиций питания или намеков на поездку в Израиль — со стороны определить было сложно. Ощущение недосказанности во фразах наверняка уловили все. Оно было навязчивым, словно жужжание мухи в полной тишине, и, возможно, именно благодаря ему ужин не превратился в долгое застолье.

Как только горничная убрала грязную посуду, мужчины, не сговариваясь, встали из-за стола. Чай на две персоны Рогозин попросил подать в его кабинет. От сладкого десерта отказались оба.

Нонна проводила мужа до двери кабинета. Отвернувшись, она не заметила странной настороженности дочери. Не увидела, как плотно сжались ее губы. Марина сидела неподвижно, и лишь Берг ощутил, как от нее, словно круги по воде, расходятся волны ярости и возмущения.

Уже у выхода из столовой Аарон остановился.

— А ты не просто шустрый, ты чертов электровеник. — Марина резко отбросила салфетку и поднялась. — Везде поспел.

— Эта встреча была назначена давно.

— Чушь. Ни одному слову твоему не верю.

Берг пожал плечами.

— У нас была сделка. Я честно выполнил свои обязательства.

— Не смеши, — фыркнула Рогозина. — Для чего ты увез меня в Тель-Авив? Устранил опасность?

— Ты первая бросила вызов. Я всего лишь его принял.

— И, конечно же, ты знал о собрании. — Марина выпятила подбородок и испытующе посмотрела на Аарона.

Он мог солгать. Это было бы просто, все равно правды от него и не ждали.

— Знал.

* * *

За то довольно непродолжительное время, пока длился сегодняшний ужин, Нонна Рогозина успела сделать три неожиданных открытия. Во-первых, удивила странная агрессивная пикировка гостя и дочери. Ее сдержанная, закрытая от всего мира Марина готова была наброситься на Берга с кулаками прилюдно. Подобное относилось к категории «Очевидное и невероятное» и служило поводом для серьезного волнения.

Во-вторых, гость совершенно точно был неравнодушен к ее дочери. Нонна ничем не могла бы доказать это свое мнение, но когда Аарон говорил с Мариной, он буквально светился от восхищения. В столовой даже свет включать не было нужды. Хватало лучистой улыбки Берга.

Ну, и третье, не самое приятное — Нонна поняла, что дорогой супруг находился на пороге очередной крупной аферы.