Рейдер

Переход прошёл без особых происшествий. Никто не гнался за нами, чтобы покарать еретика Жохова, никто не встал на пути огромной флотилии кораблей, с целью ограбить или захватить рабов. Спокойное и размеренное плавание, тренировка перед длинным переходом. Я сбился с ног, гоняя посыльные корабли, чтобы идти единой группой, подгоняя отстающих и притормаживая ушедших вперёд. Мы учились перестраиваться, учились общаться семафором и флагами, в общем с пользой проводили время. Во время нашего перехода, я уверен в этом почти на стопроцентно, все пиратские флотилии ушли в свои порты, а Марокко и Тунис готовились к осаде и молились, что бы Жохов прошёл мимо них. Море было пустынно, редкие корабли, завидев огромный флот под Андреевским флагом спешили уйти с нашего пути на всех своих парусах и вёслах. Это уже инстинкт, вбитый в моряков Средиземного моря годами. Пусть даже флот и дружеский, но иногда тут прилетает от друзей больше, чем от врагов. Пройдя Гибралтарский пролив, я повернул флотилию к берегам Африки, у нас оставалось ещё одно незаконченное дело.

Наш форт в Гвинейском заливе процветал. Когда-то оставленные там на время раненные и покалеченные моряки обжились и вполне комфортно себя чувствовали на африканском побережье. Вся моя эскадра сейчас стояла в огромной лагуне. Мы сделали приличный крюк, перед походом на Карибы, чтобы забрать моих людей, имущество форта и собранные ими за время нашего отсутствия товары. В Африку теперь мы попадём не скоро, а бросать форт на произвол судьбы мне не хотелось, я чувствовал ответственность за своих людей.

За два года работы, африканское поселение принесло мне значительный доход, а обстановка в этом месте разительно поменялась. Племена работорговцев отступили от побережья в глубь материка, так как с моей поддержкой, их бывшая добыча быстро превратилась в хорошо вооруженные и организованные отряды непримиримых бойцов со своими угнетателями. И центром сопротивления стал форт. Десять отпущенных мною чернокожих рабов, успевших научится обращению с огнестрельным оружием и пользующиеся помощью белых переселенцев, довольно скоро сами обучили своих соплеменников этому не хитрому делу. Мне оставалась только снабжать их мушкетами и порохом, в обмен на всю ту же слоновую кость, которую теперь местным стало добывать куда как легче. Всё же охотится на слонов проще с мощным ружьём, чем с копьями и отравленными стрелами. С лишним огнестрелом у меня проблем не было никогда, весь захваченный у пиратов неликвид шёл как раз на побережье Гвинейского залива, насыщая регион смертоносным товаром и превращая его в самое опасное и милитаризованное место после марокканского побережья.

Сейчас форт разросся в посёлок, земляные укрепления были усилены, появились новые огневые точки и рвы. Постепенно форт превращался в настоящую крепость. Торговая точка, где можно было безопасно обменять у белых людей нужные товары на слоновую кость и меха, и где стопроцентно гарантировалась защита всем чернокожим от захвата в рабство, становилась оживлённым местом. Слухи быстро расползлись в окрестностях и теперь тут функционирует импровизированный рынок, вокруг которого стремительно разрастался посёлок.

За время существования форта, от болезней и ран скончалось трое его первых обитателей, что подстегнуло оставшихся искать замену выбывшим бойцам. Бывшие рабы помогли и с этим. Подростки из местных племён, чьи родители или погибли, или были угнаны в рабство, были отданы старейшинами на обучение и службу бледнолицым. Очень скоро смышлёные парни выучили и язык белых людей, и все тонкости гарнизонной службы. В итоге теперь бывшие моряки осуществляли только административные и командные функции, а население посёлка насчитывало более двухсот человек. Теперь даже канониры в форте у меня были черными, не говоря уже об отрядах самообороны. Увиденное поразило моих европейцев до глубины души, и Алан и тот же Дайон, никак не могли поверить в то, что чернокожие мальчишки за два года сумели освоить солдатскую службу не хуже белых людей. Впрочем, для меня и Гришки ничего удивительного не было в данной ситуации. Каждый кто служил в армии знает, что за два года службы, даже из обезьяны и студента с высшим образованием, можно сделать нормального человека, и научить красиво красить траву в зелёный цвет, застилать кровать без единой складочки и ровными квадратами складывать сугробы вокруг плаца, даже если снега и нет вовсе. Армия — это школа, где нет отстающих. Тут ты или научишься всему, что хотят от тебя отцы-командиры, или тебя заставят научится, третьего не дано.