Рейд во спасение

Стены почернели от копоти, а из того места, где раньше была крыша, все еще поднимается дым, но уже заметно поредевший, такой бывает в конце пожара, когда все выгорело и гореть больше нечему.

Азазель сказал равнодушно:

– Мимо и дальше. Не наше, не жалко.

– Там могли остаться раненые, – ответил Михаил.

– Могли, – согласился Азазель. – Но выбирай, свернуть к тем развалинам или же успеть спасти будущего Мессию?

Обизат сказала резко:

– Азазель, тебе часто говорили, что ты жесток?

– Увы, – ответил Азазель со вздохом, – чаще укоряли в прекраснодушном потворстве. Это мир жесток, не слышали?

Ветер переменил направление, в их сторону со стороны сгоревшей крепости понеслась туча черного пепла. Михаил нагнул голову, Азазель укрылся капюшоном, предусмотрительный, только Обизат сочла трусостью прятаться и шла с прямой спиной и гордым выражением на лице.

Азазель сказал непонятным тоном:

– У нас прекрасная команда с точки зрения политкорректности. Два самца с разными религиозными конфессиями… у нас же разные, Миша?.. И самка, что очень важно.

Михаил взглянул с недоверием, но Азазель продолжал очень серьезным голосом:

– Сразу видно, самские права не ущемлены. А то, что чернее обугленной головешки, просто замечательно! Наглядно говорит, что мы ну никак не носители расизма.

Михаил поинтересовался мрачно:

– А как насчет боеготовности?

– Странный ты какой-то, – упрекнул Азазель. – Сейчас важнее, чтобы были соблюдены права меньшинств, хоть термин какой-то странный, ну какое меньшинство из женщин? Или чернокожих?.. Но если права соблюдены, то все в порядке. Боевые потери спишут. А если права нарушены… берегись, все припомнят.

Обизат огрызнулась:

– Я не обугленная, как головешка!.. Просто испачкалась. Меня легко отмыть.

– Мишка возьмется, – заверил Азазель. – Мишка?

Михаил взглянул на него волком, а Обизат воскликнула с возмущением:

– Как ты можешь говорить такое!.. Как вообще смеешь?.. Это я его должна и обязана мыть, потому что он мой господин и повелитель!

– Гм, – сказал Азазель, – вообще-то такой вариант даже предпочтительнее… Эй, Обизат!.. Возьми чуть правее. Впереди озеро с грешниками, не видишь?

Михаил сказал, заступаясь за девушку:

– Пройдем по самому берегу, что особенного?

– Да? – спросил Азазель с подозрением. – Вот так пройдем мимо, отворотив рыло от страдающих?.. И не бросишься никого спасать… или, напротив, заталкивать в дерьмо еще глубже? Не наше это дело, понял?.. Нужно уважать суд. Пусть даже неправедный.

Михаил проворчал озадаченно:

– Как можно уважать неправедный?

– А кто говорил, – напомнил Азазель ехидно, – что даже неправедный суд лучше беспорядка и бесправия?

Михаил дернулся, вытаращил в недоумении глаза.

– Погоди… но это же ты и говорил!

– Правда? – спросил Азазель. – А чего же это я решил такое умное приписать тебе?.. Наверное, у тебя вид предельно правильный, а я так себе, у меня и ноги кривые, и мысли, и взгляд на женщин, и удовольствия жизни… Ты как насчет животных удовольствий? Ну чего кривишься, они все животные. Иных не бывает.

– А книжки почитать?

Азазель ахнул в великом изумлении:

– А ты чё, грамотный?

Михаил промолчал с достоинством, люди в самом деле если говорят про удовольствия, то всегда имеют в виду только животные.

Азазель вздохнул, проговорил очень серьезно:

– А вот то, что здесь уже узнали о втором пришествии Христа… или не Христа, а их демонского Мессии, говорит об утечке информации из рядов небесного воинства!.. А это очень серьезно и очень опасно.

Михаил спросил с осторожностью:

– А другие варианты?

– Другие еще хуже, – ответил Азазель.

– Что может быть хуже?

– Уровень утечки, – пояснил Азазель. – Вряд ли ваши белокрылые пустышки что-то важное знают. А вот верхи… Кто-то либо проболтался, что маловероятно, верхи умеют держать языки за зубами, либо допустил утечку информации сознательно.

– Эх…

– Это я еще мягко, – утешил Азазель. – Наверняка кто-то просто сообщил сюда по своим каналам.

Михаил пробормотал:

– Зачем?

– Поняв зачем, – ответил Азазель, – сможем понять и кто. Возможно, сможем. А так… пока только предположения.

– Поделись, – попросил Михаил.

– Пока делиться нечем, – признался Азазель. – Так, навскидку… Например, Метатрон, правая рука Господа.

– Что-о?

– Метатрон мог быть заинтересован, – ответил Азазель хладнокровно, – чтобы Господь спас от варварства только людей. Ревность своего рода. Нечего спасать еще и демонов… Будем только мы, люди, его избранными!.. Не забывай, Метатрон – единственный человек, вставший настолько высоко, что ангелы и даже архангелы смотрят на него снизу вверх… Он выше даже Михаила… слышал о таком?.. Гавриила, Рафаила и Уриила, про остальную шелупонь и говорить нечего.

Михаил пробормотал в растерянности:

– Он не мог предать Господа…

– А никто и не предавал, – напомнил Азазель. – Ни мы, отряд двухсот, ни сам Люцифер, настаивавший на более верном, как он считал, пути… Никто не предавал! Просто мы все считали, что умнее Его. И готовы сделать мир еще лучше…