Регент

Заря Великого века занималась среди новых дворцов, ослепительных фейерверков и водяных каскадов. Не лишенные напыщенности изысканные французские манеры рождались в полном соответствии с величием парковых ансамблей, в которых блестящие экипажи подчеркивали праздничную пышность обстановки. Многочисленные статуи возвышались среди клумб, игравших всеми оттенками радуги. Золото, эмблема Феба, переливалось на карнизах, им были расшиты камзолы, покрыты изображения богов, оно сверкало на столовых сервизах. Теплые ночи были наполнены музыкой и весельем, в беседках говорили о любви.

Король-Солнце, заботясь о том, чтобы праздность его близких ничем не омрачалась, осыпал Месье богатствами. И в Пале-Рояль, который был предоставлен в его полное распоряжение, и в своем поместье Сен-Клу герцог Орлеанский жил как халиф, швырял деньги на ветер, собирал многочисленные коллекции и устраивал празднества, на которые являлись слишком жеманные мужчины и слишком смелые женщины.

С замирающим сердцем, в длинной красной амазонке, развевающейся на ветру, Мадам участвовала в королевских охотах, пуская коня галопом и хмелея под взглядом своего повелителя, который подсмеивался над тем, что мужское занятие доставляет ей такое удовольствие. В субботу вечером Людовик пригласил ее «провести полночь» с ним и с мадам де Монтеспан, и сердце сентиментальной немки забилось под корсажем от чувств, которых она не скрывала.

Расположение монарха к своей золовке должно было продлить опалу герцога Лотарингского, злого гения Месье, которого молва винила в смерти Генриетты Английской. Но увы! Принца следовало держать в руках, и фаворит, всегда причинявший столько беспокойства, появился снова — вызывающий, алчный, полный коварных замыслов. Он быстро окружил своего господина неким подобием двора, где собирались люди опасные и где женщины ничего не значили.

От первого брака у Месье были лишь две дочери, и он нуждался в наследниках. Чтобы небо послало их, он строил часовни и прикреплял освященные медальоны на интимные части тела. Это оказалось действенным: в июне 1673 года, пока принц, в котором открылись военные достоинства Людовика XIII, покрывал себя славой в армии, Мадам родила на свет мальчика, герцога Валуа, а уже через шесть месяцев она снова была в тяжести. Война во Фландрии, где ее муж сражался против испанцев, неожиданно закончилась, поэтому на сей раз роды Мадам прошли как полагается.

В своих покоях в Сен-Клу 4 августа 1674 года — все двери распахнуты, король и королева у ее изголовья, — Мадам родила на свет крепкого мальчика, которого назвали Филиппом; титул его был герцог Шартрский. Его величество назначает новому отпрыску королевского дома Франции содержание в сто пятьдесят тысяч ливров, и Месье тут же прикидывает, что теперь у него хватит средств построить дворец, который мог бы соперничать с Версалем.

Работа над проектом дворца для новорожденного принца была делом государственной важности, и герцог Орлеанский поручает ее лучшим ученым. Что же касается герцогини, то она в первую очередь занята тем, чтобы защитить от врачей жизнь своих детей.

Эти ученики Гиппократа, вечно во всем черном и в париках, приносили несчастье королевской семье, более других подверженной влиянию их колдовства. Шло трагическое противоборство молодых матерей, даривших жизнь, и мрачных вампиров, провожавших невинных младенцев в мир иной. Они погубили пятерых детей королевы, троих — Генриетты Английской, двоих — Луизы де Лавальер. Удалось уцелеть только детям мадам де Монтеспан, и то благодаря бдительности их гувернантки — Франсуазы де Ментенон, вдовы поэта Скаррона.

Несмотря на все усилия, Мадам не удалось спасти своего старшего сына, герцога Валуа, который дожил только до трех лет. Филипп Шартрский оказался более выносливым.

Он был веселым, шаловливым, очаровательным ребенком; мать его обожала. Во время одной из болезней, когда казалось, что Филипп вот-вот умрет, она хотела заколоться шпагой. К счастью, жесткое немецкое представление о дисциплине и долге остановило ее.

Месье был очень горд своими детьми и всячески их баловал, но не пользовался у них большим авторитетом. Когда принц и его сестра, мадемуазель Шартрская, становились невыносимы, Месье звал на помощь Мадам: «Они никого не боятся, кроме вас», — жалобно говорил он.

Их счастливое детство протекает под сенью королевской славы. Военные победы в Голландии превратили Францию в ведущую державу Европы. Мадам оплакивала сожженную Тюренном Германию и, оставаясь в глубине души немкой, молилась за противников Франции. Месье, неожиданно для всех проявивший военный талант, разбил под Касселем Вильгельма Оранского; в Париж он вернулся с триумфом.

«Да здравствует Месье, разбивший врага!» — кричали в восторге парижане.

Людовик XIV хмурился — больше никогда он не доверит командование армией своему брату.