Реформатор

А тут еще зашатался, взялся падать в цене относительно всего, что имело хоть какую-то цену, доллар — главнейшая мировая валюта. Причем, упал он не сразу (вместе с Empair state building, Tower и Собором святого Петра), а как-то внезапно-незаметно, как скатился с пологой горки. Только что важно ходил поверху, а вот уже валяется внизу, да не на льду, а в полынье. Все знали, что век доллара близится к концу, но последний, точнее предпоследний, или даже пред- предпоследний, потому что он несколько раз поднимался, оживал, его день, как «день Помпеи» застал человечество врасплох.

Фондовый рынок, биржи, банки и прочие финансовые институты вдруг предстали перед изумленным человечеством обреченными структурами старого мира, которые сметала невидимая революционная метла. Никто, однако, не мог понять, что это за революция, какая у нее программа, кто ее вожди?

Никому почему-то не приходило в голову, что ее вождями были: униженные и оскорбленные (то есть весь мир за вычетом Северной Америки и Европы); СПИД; «коровье бешенство»; повальные умственные и сексуальные расстройства; клонированные животные и (тайно) люди; доведенные посредством «тотальной» рекламы до абсурда, до собственной противоположности основополагающие (евангельские) критерии бытия.

Видимо, речь шла о чистоте жанра, соблюдении неких правил игры. Действительно, большинство основополагающих понятий, таких как, к примеру, «добро», «зло», Бог, «свобода», «честь», «совесть», «долг» и так далее было к тому времени виртуализировано и препарировано.

Однако было и единственное исключение — «деньги».

Это понятие, напротив, вместило в себя все существующие, приобрело универсальную, можно сказать, равновеликую смыслу жизни, Божьему Промыслу сущность.

Никита подозревал, что крах случился из-за мании величия невидимых людей, повелевающих деньгами. Это они посредством денег превратили мир в один большой рекламный сюжет, музыкальный клип. Они уподобили деньги Вавилонской башне, дотянули ее почти до Марса, забыв, что в конечном итоге происходит с Вавилонскими башнями и их подобиями. Все в мире имеет свой срок, даже то, что кажется вечным, что заменить нечем. Деньги, как футболист, слишком долго играли на поле без замены. Их век иссяк, а может, деньги просто не выдержали тяжести трех вмещенных в себя сущностей — жизни, смерти и тотальной рекламы.

Но людям даже в моменты крушения Вавилонских башен кажется, что дело не в самих башнях, а в каких-то деталях, досадных архитектурных недоработках. Сама башня безупречна, а вот последний этаж плох, потому он и разваливается. Надо просто его переделать, и все будет в порядке. Так больной СПИДом человек истово лечит… простуду, регулярно посещает дантиста.

По всей земле люди тупо совали в банкоматы пластиковые карточки, носились с пачками цветной бумаги, на которую все труднее было что-то купить. Понимания что, собственно, происходит, не было ни на уровне отдельных обладателей цветных бумаг, ни на уровне правительств, международных организаций. Вдруг, подобно цунами, летел слух, что отныне и вовеки веков шведская крона (португальское эскудо) — самая крепкая валюта, что будущее за шведской кроной (португальским эскудо). Недобитые дилеры на агонизирующих валютных биржах и электронных торгах истерично кидались скупать и куда-то вкладывать эти самые кроны и эскудо. Они не понимали, что доллар давно вместил в себя и евро, и юань, и рупию, и рубль, и даже крону с эскудо, что, в сущности, все это разные имена единого бога, и что этот бог если и не окончательно умер, то определенно утратил прежнюю силу.

Вскоре валютные биржи, электронные торги исчезли за ненадобностью, так как безналичные (виртуальные) деньги исчезли, остались (в основном, в городах) только наличные.

Люди там теперь охотились за мешками с химическими удобрениями, костной мукой, цементом, с чем угодно, чтобы, значит, по весне обменять их в сельской местности на еду.

У Никиты Ивановича живо встали перед глазами сюжеты давних ТВ-новостей. Озверевшие, потерявшие сбережения, в одночасье сделавшиеся нищими и соответственно злобно-свободными, но, прежде всего сумасшедшими, потому что рухнуло то, что прежде считалось главным, что двигало землю и светила, люди громили офисы финансовых компаний и банков. Вышвыривали из окон стеклянных, как граненые стаканы, небоскребов компьютеры, оргтехнику, а то и несчастных клерков в строгих темных костюмах и тонких как ветки акации, жасмина или жимолости секретарш в черных юбках и белых блузках, как будто именно они были виноваты в крахе денежной цивилизации.