Реформатор

Говорить о делах в седле… Если бы они были на поле брани, дело другое. Но сейчас не тот случай. Поэтому Кучуккан пригласил Михаила и его людей в стойбище. Гость для печенега, как и для любого кочевника, священен. Правда, только до той поры, пока тот не ступит за пределы стойбища. Михаил не забывал этого, хотя и не опасался удара в спину. Это печенегам попросту не выгодно.

Как добрый гость, Романов начал с подношения подарков. Причем далеко не дешевых. Полный доспех, комплект оружия. Седло выделки пограничных мастеров, которое набирает все большую популярность. Масляные лампы со стеклянной колбой, подзорная труба, огниво. Все с богатой и искусной серебряной насечкой.

Есть у них в городе один ювелир. Как раз под такие нужды его и пригласили. Вот не покупается боярам медная лампа, если на ней нет гривны, а то и двух серебра. Нашелся и желающий перенимать его науку. Работа кропотливая, требующая терпения и выдержки, а потому далеко не каждому по плечу.

— Так с чем ты ко мне пожаловал, Михаил? — когда с подарками было покончено, а первый голод утолен, поинтересовался хан.

— Хочу предложить тебе дружбу и военный союз.

— Думаю, что союзник тебе нужен против половцев. Но я уже с ними в союзе.

— Ты данник Шарукана, — покачав головой, возразил Михаил. — Я же предлагаю тебе равный союз. Вы будете хозяевами на своей земле по правому берегу Славутича. Жить своим укладом, не оглядываясь на других. Если же случится такое, что кто-то пожелает это порушить, я приду тебе на помощь со всеми моими воинами.

— И в ответ ты ожидаешь от меня того же, — не спрашивая, а утверждая, произнес хан.

— Мы ведь будем равными союзниками, — пожал в ответ плечами Михаил.

— Придут ли к тебе половцы, я не знаю. Но как только мы откажемся платить им дань или выступим на твоей стороне, к нам они придут обязательно.

— Значит, мы встретим их плечом к плечу. И горе тем, кто решит обидеть моего друга.

— А если придут русичи?

— Если ты не станешь ходить на Русь или нападать на купцов, то и русичи к тебе не придут. Если же они или их союзники без причины появятся на твоих пастбищах, моя дружина встретит с тобой и эту напасть. Но только за тобой не должно быть никакой вины.

— И какая мне от этого выгода?

— С союзников не собирают дань. Им не мешают, но помогают. Мы будем покупать ваши товары и продавать вам свои. Это выгодно. Орда Тераккана в этом уже убедилась.

— А еще ты возьмешь наших детей.

— Не всех. А лишь несколько десятков. И только для того, чтобы передать им знания. Они будут приезжать домой погостить, а родители смогут их навещать в Пограничном. Через несколько лет, постигнув науки, они вернутся в родные кибитки. Но еще до того многие родители захотят отдать своих детей в обучение. Так было с ордой Тераккана, так будет и с вами. Ведь печенеги не менее мудры, чем половцы.

— Зачем тебе это, Михаил?

— Эта земля богата. Настолько, что места на ней хватит всем. Пусть наши дети учатся жить в мире друг с другом. Кто знает, быть может, когда они вырастут, то не станут искать повода для войны, а найдут причину для мирного соседства…

Солнечные лучи щедро заливали горницу через прозрачные как слеза стекла. Лишь редкие вкрапления пузырьков вносили незначительные искажения. В Пограничном научились варить чистое стекло, не то что у них в Переяславле. Здесь стекло получается мутным. Свет пропускает, как слюда, но прозрачности никакой. За ним видны только неясные тени.

Романов согласился обучать мастеров и стекловаров в том числе. Но отказывается продавать песок, из которого его варят. Когда мастера вернулись, он передал какое-то количество для того, чтобы убедить князя в том, что и умельцы обучены должным образом, и печь сложена как надо. А вот песочек уже ищите у себя сами.

Но Ратибор, княжий боярин, мог себе позволить дорогую покупку и забрал все окна именно с прозрачным стеклом. Не ради себя старался. Ему хоть бычьим пузырем затянуть, разница невелика. А вот молодая супруга — дело иное. Прежнюю-то схоронил. Господь прибрал, когда четвертого ребенка рожала. Так обоих и потерял. Горевал крепко, ибо жену любил. Думал уж все, вдругорядь такого не случится. Но вот повстречал на торжище Смеяну и словно голову потерял.

— Боярин, дозволь? — приоткрыв дверь, поинтересовался слуга.

— Чего тебе? — откладывая в сторону исписанную бересту, поинтересовался боярин.

— Письмо подметное во двор подбросили. Писано, что для тебя.

С этими словами вошедший в комнату слуга протянул берестяной рулончик, перевязанный бечевкой, с нацарапанной надписью «боярину Ратибору»:

«Жена твоя неверна тебе. Коли немедля пойдешь к старой мельнице на Кривой речке, то найдешь ее там с полюбовником Вторушей, княжьим ближником».

— Смеяна где? — не отрывая взгляда от написанного, едва не рыча, поинтересовался боярин.

— Так с Милой на торжище пошла прогуляться, — невольно отступая на шаг, испуганно произнес слуга.

— Боголюбу вели собрать десяток, выдвигаемся верхами.

— Слушаюсь, — с поклоном ответил слуга и тут же скользнул за дверь.