Реформатор

— Но есть одна небольшая проблема, которое мне мешает увидеть все формы нашего будущего сотрудничества.

— Какая, твое величество? — сразу же насторожился жрец.

— Мне непонятно, кто именно правит церковью Оззена и как осуществляет управление.

— Как непонятно? — удивился Цренал. — Я и правлю!

— А это где-то написано?

— В Золотом Кодексе, твое величество.

Король только рукой махнул.

— Я читал этот Кодекс, там нет ничего конкретного. Написано, что главное лицо — Верховный жрец. Это точно. Но что он имеет право делать, что он не имеет право делать, как его избирают, как отстраняют от должности… ничего этого нет.

— Верховного жреца никто не имеет права отстранять от должности! — ухватился за последнее слово Цренал.

— Это где-то написано? — с интересом спросил король.

— Нет… но это и так понятно. Верховный жрец — абсолютный глава церкви.

— Вот! — сказал Михаил, направив на собеседника указательный палец. — О чем я и говорю. Тебе это понятно, мне это понятно, а кому-то может быть совсем непонятно. Но ладно… А как избирают Верховного жреца?

— Советом высших жрецов, — тут же откликнулся Цренал.

— А где об этом можно почитать? — тут же произнес король.

— Твое величество, это — традиция, освященная веками!

— Да? Но традиции меняются, знаешь ли, и имеют свойство забываться. Будет лучше для всех, если все церковные традиции будут где-то записаны.

— В Золотом Кодексе подробно описываются все заветы Оззена.

— Меня интересуют более приземленные дела, — сказал король. — Бюрократические. У короны с церковью Оззена, похоже, намечается плодотворное и долговременное сотрудничество. Но как я могу на что-то рассчитывать, если вы не придерживаетесь никаких законов, кроме традиций?

— Твое величество, наши традиции незыблемы, — гордо произнес жрец.

— Вот и напишите об этом. Сделайте нормальный Устав. Внесите туда традиции, предоставьте этот Устав мне на рассмотрение и все будет в порядке.

— Зачем на рассмотрение? — снова насторожился Цренал.

— Но я же должен знать, какими законами руководствуется единственная крупная церковь в стране, — тон короля был абсолютно невинен. — Вдруг не все они пойдут во благо государства.

— Твое величество хочет вмешаться в наши дела! — теперь уже Верховный жрец наставил свой указательный палец на собеседника.

Последнее время Михаилу приходилось тяжело. Он мало спал, плохо ел, все время решал какие-то проблемы, изображал из себя невесть кого, пытался противостоять сложному характеру принцессы и наконец не выдержал.

— Какие такие «ваши дела»? — спросил он, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, но королевский гнев начал ощутимо витать в воздухе. — Корона разрешает жрецам в числе первых войти в города, корона согласна изгнать большинство представителей других религий, корона дает церкви все, что может! А ты, Верховный жрец, говоришь о каких-то «своих делах». Нет уже никаких своих дел, нет. Есть общие!

— Церковь Оззена никогда не подчинялась королям, — сказал Цренал, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Долгая жизнь научила жреца не идти напролом и знать меру в своих желаниях. Сейчас он пытался понять, чем же удовольствуется его величество в обмен на абсолютную монополию церкви.

— Не подчинялась? — Михаил удивленно приподнял одну бровь. — Если бы на моем месте сидел младенец, то он бы, возможно, поверил в эту сказку. Формально может быть и не подчинялась, но фактически трон Ранига — единственная опора церкви Оззена. Ни в каких других государствах культ Оззена не стоит на первом месте. Нет Ранига — нет Оззена. Все просто. Предполагаю, что церковь понимала это всегда и не шла против королей. Даже наоборот — пыталась учитывать их волю.

— Что хочет твое величество? — напрямик спросил жрец.

— Вот это — другой разговор. Без обиняков. А то «церковь никогда не подчинялась королям», «это — наши дела»… подобные фразы ни к чему не ведут. Мои желания просты: я хочу точно знать, кто правит церковью. И иметь влияние на этого человека.

— Но церковью правлю я, — снова сказал Цренал.

— Сейчас ты, да. Но кто придет тебе на смену? Как я могу повлиять на того, кто придет, и тех, кто будет его выбирать?

— Мое здоровье все еще в порядке, твое величество.

— В этом я не сомневаюсь, но нужно думать о будущем. У нас с тобой, похоже, устанавливаются нормальные отношения после периода некоторого недопонимания. Я готов много чего дать церкви, но хотелось бы и что-то получить взамен.

— Что, твое величество?

— Было бы хорошо, если бы твои жрецы написали Устав, по которому, например, кандидатура всех следующих Верховных жрецов будет выдвигаться королем из числа членов Совета. Это же мелочь. И тебя лично не коснется никак.

Цренал задумался. Трудно было сказать, понимал ли он до конца, что ему только что предложили или нет. С одной стороны, нововведение действительно его не коснется. Но с другой стороны, все члены Совета высших жрецов будут зависеть от королевской милости. Михаил не хотел подгрести под себя церковь полностью. По крайней мере не сейчас. Но вот заручиться лояльностью церковных сановников не помешало бы.