Рефлекс

Милли содрогнулась: вода наверняка ледяная. Она принесла из Гнезда бинокль. Даже в воде было видно, что колено распухло. Милли вернула бинокль на место и принесла пузырек ибупрофена.

Милли прыгнула на островок, футов на десять от Паджетта и молча опустила на землю кофе и пакет с едой. Она отпрыгнула на край выступа и, оценив дальность, бросила вниз пузырек ибупрофена. Пузырек упал в воду футах в двух от него, обрызгав ему лицо и руки. Паджетт подскочил и выругался: из-за травмированной ноги он обрызгался до колен. Он поднял голову, но Милли уже отпрыгнула на дальний край выступа и наблюдала за ним в щель меж двумя камнями.

Паджетт выудил пузырек из воды и присмотрелся к этикетке. Вывалил несколько таблеток на ладонь, принюхался, положил одну таблетку на камень, другим камнем растер ее, смочил кончик пальца и поднес к губам, чтобы попробовать.

Во второй раз Милли бросила камень – он с грохотом упал Паджетту за спину, возле пенопластового стаканчика и свертка с бутербродом.

Паджетт резко повернул голову и потянулся за камнем размером с кулак. Поначалу Милли не поняла, заметил ли он еду, но вот он рванул к свертку на здоровой ноге, помогая себе руками, и она вздохнула с облегчением.

Закусочную «Кусок» на Мартас-Винъярде закрыли до теплого сезона. Ветер вихрился по Бейсин-роуд, продувая свитер и рубашку, будто их и не было. Милли уверяла себя, что мороза нет, мол, просто влажно и ветер резкий. Она вернулась в Гнездо за кожанкой Дэви, шапкой и перчатками.

На Мартас-Винъярде Милли села на автобус номер четыре до Уэст-Тисбери и там почти час ждала автобус номер шесть до Эдгартауна, то есть на самый конец острова.

Здесь, вблизи Нантакет-саунда, ветер дул сильнее, чем в Менемше, и буквально сбивал с ног. Милли посмотрела через гавань в сторону острова Чаппакуиддик: там берег хлестали сильные волны. На Уотер-стрит ветер мел меж зданиями и переносил жгучие соленые капельки.

Сверившись с картой, Милли направилась прочь от океана. Через двадцать минут она попала к административному зданию гольф-клуба Эдгартауна. Могла бы добраться быстрее, но по дороге она, идя согнувшись в три погибели, пропустила нужный поворот, поэтому пришлось возвращаться. Как Милли и ожидала, клуб оказался закрыт, хотя вдали какой-то мужчина работал на тракторе. Милли громко постучала; не дождавшись ответа, заглянула в большое панорамное окно, выходящее на паттинг-грин, и прыгнула внутрь.

«Можно вернуться ночью», – подумала Милли, потом покачала головой. Ночью ей понадобится фонарь или большой свет, значит она станет еще заметнее.

Карточки клиентов хранились в сером архивном шкафу в кабинете администратора. Симонс Лоренс являлся действительным членом клуба; вступительный взнос в четверть миллиона он заплатил двенадцать с лишним лет назад. Ежемесячную корреспонденцию ему направляли в Нью-Йорк, но для членства в клубе требовался адрес на Мартас-Винъярде, и в качестве такого указали Дрифтвуд-Холл, Грейд-Понд-лейн. Получалось, что это Эдгартаун, только на маленькой карте Милли такую улицу не обнаружила. Местный телефон Милли тоже не увидела, зато переписала нью-йоркский адрес и телефон. Судя по коду 212, Симонс жил на Манхэттене. Закончив, Милли сложила карточки так, как они лежали.

Милли опасливо выглянула в окно: тракторист работал, как и прежде. Милли вспомнила мерзкий порывистый ветер, метущий по Уотер-стрит меж ресторанами и бело-серыми особняками китобоев, и прыгнула.

– Это на южном побережье, – с британским акцентом заявила официантка, обслуживавшая Милли в ресторане «У Дэвида Райана». Роскошный обеденный зал еще не открыли, но бар на первом этаже спасал от холода и ветра, а «Эрл Грей» там подали в правильно согретом заварочном чайнике. – К западу от «Виннету», большого курортного отеля, есть дорогие дома. То есть дорогие даже по меркам Мартас-Винъярда.

– Почему их нет на карте?

Официантка наклонилась и постучала по линии, ведущей к побережью:

– Вот они! Тут написано только: «Частная дорога», а ведь вдоль нее есть несколько домов. Пожарные настояли, чтобы домам дали названия, мол, тогда они поймут, куда ехать.

Милли прижала ладони к чайнику:

– Далеко до них?

– Отсюда? Мили три-четыре. Без приглашения туда лучше не соваться – у каждого огорожено и частная охрана. Тамошние жители обожают свою приватную обстановку. Подлить кипяточку?

На Манхэттене таких ветров и холода нет. Чай согрел, брускетта со стейком приятно насытили, и Милли наконец перестала дрожать. Она заглянула в интернет-кафе и отправила сообщение пользователю terrier8765:

Кто такой Лоренс Симонс?

Через Центральный парк Милли добралась до Ист-Сайда.

Восточная Восемьдесят третья улица, указанная в расчетном адресе мистера Симонса, притаилась между Медисон-авеню и громадой Метрополитен-музея. У четырехэтажного таунхауса был серый каменный фасад, чугунные решетки на окнах и камеры слежения. Милли нервно сглотнула и прошагала мимо. Таунхаус был раза в три шире соседних особняков, да еще с двумя наземными гаражными воротами.