Рефлекс

На такси Милли добралась до Южного вокзала Бостона и села на поезд Транспортного управления залива Массачусетс до Провиденса. В Тивертон она ехать не собиралась. Вслед за Андерсом Милли считала, что в том городишке просто бросили «скорую». Впрочем, мест для прыжков в Род-Айленде у нее не было. У Дэви они имелись, но, не посетив их лично, кассеты смотреть не стоило.

До Провиденса поезд сделал несколько остановок, и в общей сложности поездка заняла час три минуты. Милли могла куда быстрее долететь на самолете или взять напрокат машину, но в обоих случаях потребовалось бы удостоверение личности, а ей хотелось нигде не «светиться». При одной мысли об этом Милли почудилось, что электронные пальцы ощупывают голову и тянут за одежду. Она содрогнулась.

В Провиденсе Милли на такси приехала к набережной и, купив кофе, немного прогулялась вдоль старых зданий в восточной части города. Она нашла проулок, из которого открывался интересный вид на набережную, и выбрала его местом для прыжков. Несколько раз она его испробовала, прыгая в Гнездо и обратно, потом энтузиазм иссяк, и она села на скамейку лицом к воде.

Температура не превышала десяти градусов, зато было ясно и почти безветренно. Милли завернулась в старую кожанку Дэви и стала хмуро смотреть на чаек, в ожидании усевшихся перед ней.

«Что я делаю? – спрашивала она себя. – Разве эта суета поможет? Ну, она поможет мне не сойти с ума».

Милли бросила стаканчик из-под кофе в урну и зашагала вдоль набережной к отелю «Рэдиссон». Из-за угла показался мужчина и побежал прямо к ней. Милли вздрогнула, а потом поняла: это просто бегун.

На миг она подумала… О чем? Что ее узнали, хотя она в городе, где ее не ищут. Если она станет проверять места, где может оказаться Дэви, то АНБ, ФБР или сотрудники «Бохстеттлера» ее опознают. С этим нужно что-то делать.

Милли вернулась в Гнездо и, перебрав кассеты, нашла место для прыжков в Лондоне. Там было четыре пополудни, но на Кенсингтон-Хай-стрит Милли разыскала свободного парикмахера, согласного обслужить ее за американскую валюту.

Через два часа прямые темно-русые волосы длиной до плеч превратились в короткую стрижку «под мальчика» и стали белокуро-пепельными. Молодая стилистка с синими волосами и пирсингом попросила у Милли телефон, а в ответ услышала уклончивое: «Я туристка. Сегодня же возвращаюсь в Штаты».

Милли сдержала слово и прыгнула в Альбукерке, в оптику на пересечение бульвара Юбанк и Команчи-роуд. Это место она знала не по прыжкам с Дэви, а потому что часто гостила у двоюродных братьев, живущих по соседству. Чтобы уши меньше закладывало от перепадов давления, Милли сначала прыгнула в Гнездо, потом в Альбукерке, в миле над уровнем моря.

Хорошо, что Милли прыгнула в зону горного времени. Без предварительной записи ей пришлось ждать приема целый час. Доктор сказала, что перед примеркой контактных линз нужно сузить зрачки, поэтому в приемной Милли сидела с повязкой на глазах.

За последние годы качество линз явно улучшилось. Подростком Милли пробовала линзы, но категорически от них отказалась: надевать долго, носить неудобно.

Теперь линзы надевались за пару мгновений. По совету доктора Милли выбрала временные контактные линзы длительного ношения. Такие две недели не снимаешь ни днем, ни ночью, а потом выбрасываешь. Линзы были зеленые, и, взглянув в зеркало, Милли себя не узнала.

Когда она так сильно исхудала? Последние недели не прошли бесследно. Нет, Милли замечала, что одежда сидит свободнее, но прежде длинные волосы не только обрамляли, но и частично скрывали лицо, а с ним и потерю в весе. Теперь скулы и подбородок заострились, изменились длина и оттенок волос, цвет глаз. Из зеркала смотрела не Милли Гаррисон-Райс, а какая-то ее родственница. Причем дальня.

Тут есть и плюсы, и минусы.

Но эти перемены Милли сочла недостаточными. Следующим этапом стал торговый центр «Ала Моана» в Гонолулу. Милли посмотрела на солнце, ярко сиявшее сквозь пальмовые ветви. К горизонту оно еще не опускалось. Сегодня ей суждено жить исключительно во второй половине дня. Милли покачала головой и зевнула. Она устала, ее организм жил по североамериканскому восточному времени. В Гонолулу было четыре пополудни, а в Вашингтоне – уже десять вечера.

Милли прошлась по бутикам, покупая одежду, которую обычно не носила, – платья, классические юбки с жакетами, брючные костюмы. Она хотела не выделиться, а изменить привычный по Вашингтону стиль.

В «Прическах и париках от Хино» Милли купила темно-русый парик и попросила немного укоротить. В нем она выглядела почти так же, как перед визитом к синевласой стилистке с Кенсингтон-Хай-стрит.

Последней покупкой, сделанной в «Линзмастере», стали безрецептурные очки с экспозиционного стеллажа.

– Понимаю, что звучит странно, но когда я не в линзах, то надеваю эти очки. – Милли показала продавщице свои рецептурные очки. – Пациенты доверяют мне больше, когда я в очках. Сейчас я в линзах длительного ношения. Поэтому нужны очки, чтобы носить поверх них.

Продавщица заверила, что слышала куда более странные причины.