Реестр убийцы

— Как я могу что-то запомнить, — возражает она заплетающимся языком, — если и это забываю? Помню только, что это его кличка. Черт… Как же его… Пахта. Да, вспомнила.

— Верно, мэм. И все-таки рекомендую поменять код. Как я уже сказал, кличка домашнего животного не лучший вариант. Подберите что-то такое, что сможете запомнить. Случаи ограбления здесь нередки, особенно в это время года, когда так много домов пустует.

— Сколько вам говорить, новое я не запомню, — бормочет она. — Когда все воет, я ничего не могу вспомнить.

— Вы в порядке? Справитесь одна? Может, нам позвонить кому-нибудь?

— У меня никого нет.

В конце концов полицейские уезжают. Уилл выходит из укрытия и через щель наблюдает, как она снова вводит код и включает систему. Один, два, три, четыре — это все, что она в состоянии запомнить. Он смотрит. Она садится на диван. Плачет. Наливает еще водки. Нет, момент неподходящий. Он поворачивается и тем же путем, по дощатому настилу, возвращается на пляж.

ГЛАВА 8

Следующее утро, восемь часов по тихоокеанскому времени. Люси сворачивает к парковке перед Стэнфордским раковым центром.

Каждый раз, прилетая в Сан-Франциско на своем реактивном «Сайтешн-Х» и беря напрокат «феррари» — поездка к нейроэндокринологу занимает час времени, — она чувствует себя как дома, уверенной и сильной. Облегающие джинсы и футболка подчеркивают красоту и мощь атлетического тела, наполняя ощущением кипучей жизненной энергии. Черные ботинки из крокодиловой кожи и часы «брейтлинг-эмердженси» с ярко-оранжевым циферблатом напоминают, что она прежняя Люси, бесстрашная и успешная, такая, какой ощущает себя, когда не думает о том, что с ней случилось.

Она опускает стекло красного «F-430».

— Можете отвести ее на стоянку? — спрашивает Люси служителя в сером, который осторожно приближается к машине у входа в современный комплекс. Служителя она не узнает — должно быть, новенький. — Передача, как у гоночного автомобиля, вот здесь, на рулевом колесе. На повышение — вверх, на понижение — вниз, обе одновременно — на нейтралку, та кнопка — для заднего хода. — В его глазах мечется беспокойство. — О’кей, понимаю, немножко сложновато, — говорит она, чтобы служитель не ощутил собственную ущербность.

Мужчина в годах, наверное, на пенсии, вот и подрабатывает здесь, в клинике. Или, может, кто-то в семье болел или болен раком. Очевидно одно: на «феррари» он никогда не ездил, а возможно, и видит ее вживую, да еще вблизи, в первый раз. Смотрит на машину так, словно перед ним летающая тарелка. Садиться за руль нет ни малейшего желания, что только к лучшему, когда не знаешь, как управлять автомобилем, стоящим побольше, чем некоторые здания.

— Ну и ну! — говорит он, как зачарованный разглядывая отделанный кожей салон и красную кнопку «пуск» на армированном углеродным волокном пластиковом руле. Потом отступает на шаг, смотрит на двигатель под стеклом и качает головой: — Да, это что-то. Кабриолет, надо полагать? Опустишь верх, так, пожалуй, и снесет. Бежит-то, должно быть, что надо. Да, та еще штучка. Почему бы вам самой не завести ее вон туда? — Он показывает. — Самое лучшее здесь место. Ну и ну! — Он снова качает головой.

Люси паркуется, берет кейс и два больших конверта с результатами магнитно-резонансного сканирования, пленками, хранящими самый страшный секрет ее жизни. Она опускает в карман ключи, сует в руку служителю стодолларовую бумажку и, подмигнув, говорит самым серьезным тоном:

— Берегите, как собственную жизнь.

Раковый центр — красивейший медицинский центр с большими окнами и многочисленными дверьми полированного дерева. Все открыто и полно света. Работающие здесь люди, многие из которых волонтеры, неизменно предупредительны и вежливы. При ее прошлом посещении в коридоре сидела арфистка, исполнявшая «Раз за разом». Сегодня та же самая музыкантша играет «Какой чудесный мир!». Натянув на глаза бейсболку и ни на кого не глядя, Люси быстро идет по коридору. В какой-то момент она вдруг понимает: нет в мире такой музыки, которая не настраивала бы ее на циничный лад или не вгоняла в депрессию.

Просторные холлы выполнены в земляных тонах, картин на стенах нет, только телевизоры с плоским экраном, показывающие умиротворяющие сцены природы, луга и горы, осенние листья, заснеженные леса, громадные секвойи, красные скалы Седоны, и все это в сопровождении приглушенных звуков бегущих речушек, тихо падающего дождя, шелеста ветра и щебета птиц. На столах — живые орхидеи в горшках, освещение мягкое, посетителей мало. Единственный пациент в клинике-Д, когда Люси подходит к столику регистрации, — пожилая женщина в парике с журналом «Гламур».

Сидящему за стойкой мужчине Люси негромко сообщает, что пришла к доктору Натану Дею, которого она называет просто Нейт.

— Ваше имя, пожалуйста? — Регистратор улыбается.

Люси называет вымышленное имя. Регистратор пробегает пальцами по клавиатуре компьютера, еще раз улыбается и протягивает руку к телефону. Меньше чем через минуту дверь открывается, и сам Нейт жестом приглашает Люси пройти. Как всегда, он обнимает ее.