Redrum 2017

Кокон с хрустом раскрылся, словно бутон, из него появилось что-то костлявое и мокрое, и направилось в ванную. Тёме сделалось не по себе, он медленно встал, дверь захлопнулась, зашумела вода. На кровати, как и прежде, бугрилось одеяло. Тёма включил свет, рука дрожала, заглянул внутрь, в ужасе отшатнулся и сполз по стене на пол, голова закружилась, словно увидел человека изнутри.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Он очнулся от грохота в ванной. Ночь, темнота, редкие пьяные смешки за окном. Гулкий скрежет ввинтил его сознание на место, как ржавую лампочку, заставил подняться на ноги, затёкшие и колючие. Шатаясь, он добрёл до ванной и уставился на ручку, собирая остатки мужества, чтобы открыть дверь, за которой слышались стоны и тихий плач. Затем раздался удар, сыпь разбитого зеркала, и снова плач.

— Ленка? — произнёс он.

За дверью стихло.

— Что?

— Ты в порядке?

Стоны, скрежет, царапающие звуки, об дверь что-то бухнуло.

— Я войду, — сглатывая сухой комок, спросил Тёма, — можно?

— Нет, — был ответ, и от того, как он был произнесен, Тёма вздрогнул.

На минуту он застыл, собирая заметавшиеся мысли, а затем вышел из номера с решительным намерением вызвать скорую или что у них там есть. После разговора в приёмной гостиницы он немного успокоился, девушка сказала, что отравления случаются часто, не все русские сразу адаптируются к местной еде, что вот сейчас она уже сделала заявку, пусть он не волнуется, возвращается в номер и ждёт их дежурного врача, тот будет совсем скоро, его уже вызвали.

Тёма послушно вернулся в номер, открыл бутылку вина и присосался к ней, как младенец к сиське. Через минуту, кажется, ситуация вернулась под контроль. Он вышел на балкон и развалился на белом пластиковом стуле, уставившись на соседний корпус и мерцавшие над ним звезды.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Грохот прилетел из номера, бутылка упала и с зубным скрипом покатилась по бетону. Дверь в ванную была выбита и висела на нижней петле, дверь в коридор стремительно закрывалась. На коврике чернели, поблёскивая, мокрые пятна, похожие на следы. В голове зашумело — следы рук, только рук, очень много рук и немного густой яркой крови. Тёма направился следом.

Она была закутана в полотенце… Высотой не выше колена, размером с небольшую обезьяну или собаку, и передвигалась по ковролину медленно и неуклюже, как слепой. Но, натыкаясь на двери, резко и быстро подпрыгивала, висла на ручке и проваливалась в проём, когда дверь открывалась. Тёма шёл следом, покачиваясь, перебирая ногами вязкие невидимые волны, осыпающиеся в шагах, как барханы. Нелепый сон, где здравый смысл привычной реальности, со всеми её правилами, ограничениями и условностями, отошёл как будто на второй план, или даже на третий. Утонул, растворился, ветром унесло. Здесь и сейчас он преследовал то, во что превратилась за ночь его Метёлка, шёл без единой мысли о будущем, не задумываясь о том, как и почему всё это произошло, просто шёл за ней, привычно, как делал это всегда.

В это время, за час до рассвета, в гостинице спали все, и кажется, даже камеры видеонаблюдения.

Он проследовал за полотенцем на улицу, пробрался через небольшой садик, затем мимо спящего охранника в будочке у шлагбаума. Его вынесло к шоссе, словно обшарпанную бутылку на берег, на пустой и сонный, как безумная вечность. Здесь Ленка остановилась, повернулась и внимательно посмотрела на Тёму. И забрала у него весь воздух, нечем стало дышать.

Из маленького водянистого черепа, состоящего то ли из прозрачных костей, то ли из затвердевшей слизи, на Тёму смотрели большие человеческие глаза. Это были глаза его любимой Метёлки, невыносимо знакомые, как всегда, серые. В полупрозрачных трубках вокруг них и под ними перемещалась какая-то розовая жидкость, рот был похож на бледную присоску, или на дыхательное отверстие, что бывают у каких-нибудь моллюсков.

— Помоги, — произнесла она с тихим булькающим свистом.

Тёма опешил, уставился на неё, хватая воздух. Голова закружилась, всё вокруг поплыло, руки и ноги одеревенели, к горлу подступил комок.

— Слон, — сказала Ленка, — мне нужен слон.

Тёма не сразу понял это слово, оно показалось выдохом или свистом, но повторенное дважды, а затем ещё раз… Он понял.

— Слон… зачем…

— Помоги, — ещё тише сказала Ленка, — будь другом.

Сам не понимая, что делает, Тёма вышел на дорогу с поднятой рукой, через минуту рядом с ними остановился небольшой сутулый грузовичок. Водитель не сразу понял, что он него требуется, тряс головой и опасливо поглядывал на «живое полотенце» у обочины. Тёма вывернул все карманы, нашел пару грязных бумажек, сунул тайцу, и они поехали.

Свернули под сколоченную из досок арку с цветастой надписью «Elephant refuge» под рисованным изображением синего слона с задранным хоботом. Вышли у будки со спящим охранником. Ленка привычно рванула вперёд, но быстро двигаться она теперь не могла, часто останавливалась и хрипела, трясясь, словно от кашля. Тёма взял её на руки, лёгкую, как котёнок, и понёс вперед, ориентируясь по неприятному запаху, исходившему, скорее всего, именно от слонов.