Redrum 2017

— Прости, матушка-природа, — усмехнулся он, когда Косыгин начал выливать охладитель, постепенно наклоняя ведро.

По траве потёк белый пар, приятелей обдало холодом.

— Старайтесь не дышать, — посоветовал Косыгин. — На всякий случай.

Через двадцать секунд дело было сделано.

— Всё! — констатировал Косыгин, распрямляясь. — Мотаем отсюда.

— Наконец-то, — отозвался Репников.

Все трое направились к лодке. Только Черенев обернулся, чтобы взглянуть на стелящийся по земле пар — его было много, и он не рассеивался. Белое облако клубилось между окружавшими поляну кустами и поднималось всё выше, увеличиваясь в размерах. Особенно густой туман был там, где Косыгин вылил охладитель — из почвы словно выплёскивалось что-то белое. Похоже, вещество вступило в реакцию с…

Черенев представления не имел, с чем именно. Он немного задержался, потом окликнул своих товарищей.

— Подождите меня пару секунд, — попросил он.

Репников в ответ неразборчиво выругался.

— Припёрло, что ли? — отозвался Косыгин. — Давай по-быстрому.

Черенев вернулся в центр поляны, шагая в клубах тумана. Пар плотно обволакивал его обувь и поднимался почти до самых колен. Из-за него не было видно, что происходит с землёй. Не зная толком, зачем он это делает, Черенев присел и разогнал клочья пара. Теперь ему стало ясно, что земля просела — её будто разъело охладителем.

В чёрной жиже белели какие-то кости. Почва вокруг них пузырилась и тихо шипела — химическая реакция продолжалась. Черенев протянул руку, но остановился на полпути. Ему стало не по себе. Кости напоминали рёбра, причём довольно крупные. И тот факт, что поверх них были закопаны рубашка и кроссовок, наводили на определённые размышления.

— Ну, ты долго там? — из кустов вышел Репников. — Блин, что ты вообще делаешь?!

Черенев резко встал.

— Ничего, — ему захотелось как можно скорее покинуть этот крошеный остров. — Иду.

Они вышли на берег, где в лодке их уже ждал Косыгин.

— Прикинь, он разглядывал пар, — пожаловался на приятеля Репников.

— Делать нечего? — буркнул Косыгин. — Сталкивай теперь нас, — сказал он Череневу.

Репников залез в лодку, а Черенев спихнул её в воду и запрыгнул сам. Раздался тихий всплеск.

— Уже три часа ночи! — проговорил, взглянув на запястье, Косыгин.

— Давно были бы дома, если б тебе не приспичило закапывать эту фигню, — отозвался Репников.

Приятели взялись за вёсла и начали грести. Черенев бросил взгляд назад. Белый туман поднялся над кустами и был отчётливо виден. Его клочья наползали на берег, почти касаясь воды. Откуда-то налетел резкий порыв ветра и всколыхнул камыши. Они закачались с легким шелестом, в котором Череневу послышался едва различимый стон.

— Давайте быстрее, — сказал он приятелям.

— Может, ты сам возьмёшь весло? — с сарказмом предложил Репников.

Черенев промолчал.

Лодка постепенно отдалялась от острова. Белый пар уже просочился сквозь прибрежные кусты и теперь стелился над чёрной поверхностью воды. Репников зябко поёжился.

— Надо было теплее одеваться, — пробормотал он. — Похолодало чего-то…

— Меня греет мысль о том, что Васька лишился своей навороченной системы, — отозвался Косыгин. — А в особенности то, что он никогда не поймёт, в чём дело.

— Ну, рано или поздно, может, и разберётся, — возразил Репников. — Догадается вытащить трубу-то проверить.

— В любом случае, на это уйдёт не один день, а то и неделя, — сказал Косыгин. — Да и ремонт ему вылетит в копеечку.

— Ладно, главное, что ты, наконец, удовлетворён. Полегчало?

— А знаете, да. Конечно, паршивая труба не сравнится с женой, но… — Косыгин махнул рукой. — Чёрт с ним! Пусть живёт.

— Похороним свои обиды… — начал было с ироническим пафосом Репни-ков, но в этот момент весло выскользнуло у него из рук и исчезло в воде.

— Ты чего? — удивился Косыгин. — Зачем весло утопил?

Репников выругался.

— За что-то зацепилось! — сказал он. — Его просто выдернуло у меня из рук!

— Ладно, как грести будем?

— Откуда я знаю? Наверное, поочерёдно.

— Это что значит?

— Ну… гребок с одной стороны, потом — с другой.

— То есть, я один надрываться буду?

— А кто нас сюда притащил? — повысил голос Репников. — И, между прочим, если б не твоя ревность, моё весло сейчас было бы на месте. Я и так потерял за одну ночь и его, и якорь.

— Сказал же, что возмещу, — ответил Косыгин. — Ладно, доплывём. Сейчас погребу, а потом ты меня сменишь, — добавил он, обращаясь к Череневу.

Тот кивнул, глядя на воду. Ему показалось, что ближе к поверхности промелькнуло что-то светлое.

Минуты три плыли молча.

До того места, где оставили машину, было метров пятьдесят, когда погрузивший весло в воду Косыгин вдруг резко качнулся влево, навалился боком на край лодки и окунулся с головой в реку. Его ноги взметнулись вверх, лодка, просев, зачерпнула бортом, и Косыгин с тяжёлым всплеском кувырнулся в воду. Черенев с Репниковым едва удержались, чтобы не последовать за ним. Секунды четыре они были в оцепенении, а потом кинулись вытаскивать товарища.

Косыгин барахтался изо всех сил и орал, как резаный. Ни о какой конспирации больше не могло быть и речи.