Редкая птица

Очередь вдоль лестницы, и — вниз. Знакомый коридорчик: никого. Последний поворот. Еще очередь, не высовываясь. Выскакиваю. Пусто. Развороченная дверь закрыта на засов и для верности приперта палкой. Распахиваю, во дворике — никого. Бросаю автомат и мчусь в конец дворика, к мусорным бакам. Падаю ничком.

Вытягиваю из-за пояса «узи». Замираю.

Вовремя. Двое служивых появляются с автоматами наизготовку и попеременно движутся к двери, прикрывая друг друга. Дверь — на прицел, но не входят. Ждут подкрепления. Так: в машине было четверо, двое у главного входа, двое здесь.

Все. И главное, им сейчас не до меня.

Тенью выскальзываю из дворика, на секунду замираю. Тихо. Пока. Пересекаю улицу — и бегом к оставленному милицейскому «уазику». К-удивлению, он на месте.

Открываю дверцу. Леночка мирно почивает в той же позе, в какой я ее покинул.

Надеваю форменную фуражку, прокатываю по улице и сворачиваю к морю. Щелкаю тумблером рации:

— Я «четвертый», вызываю все свободные машины. В «Трех картах» началась разборка. Контролируем оба входа. Нуждаемся в подкреплении…

Так, ребята доложились, и, видно, не в первый раз, сейчас здесь будет от ментов густо. А я похож на дезертира, трусливо драпающего с места схватки. К морю. С девушкой.

Машину оставляю на тихой зеленой улочке у самого моря. Надеюсь, ее не обнаружат до утра. А сам с девушкой на руках спускаюсь к пляжу.

Невдалеке пансионат. Леночку бережно укладываю на песочек и отправляюсь к стоящим на берегу сборным щитовым домикам, окруженным сетчатым заборчиком.

Символические ворота украшает надпись: «Лазурный берег». То, что я ищу, находится рядом с первым же домиком. Средство передвижения. В данном случае — допотопный мотоцикл «восход», прикованный цепью к стояку турника. Судя по всему, кто-то из местных ловеласов приехал «забомбить» скучающую приезжую шлюшку.

Надеюсь, ему не отказали и помех не будет.

Вот блин! Стая полубродячих собачонок выскочила откуда-то из-под соседнего домика и залилась разноголосым лаем.

— Мя-я-а-а, — проорал я самозабвенно, надеясь обмануть не собак, а обитателей домиков:

— Мя-я-а-а!..

Цепь я попросту перерубил своим жуткого вида ножом. Собаки тявкали вовсю.

Одна особенно наглая шавка скалила пасть и заливалась лаем, перешедшим уже в собачью истерику. Соблазн достать ее ножом велик, но такая уж их собачья работа — гавкать. Отец буржуй — дите невинно! Потому двинул шавке башмаком по зубам и выкатил мотоцикл за ворота.

Под уклон катить легко. Как и следовало ожидать, стая за мной не увязалась: потявкав для порядка и пробежав метров десять, вернулась досыпать. Владелец же мотоцикла, скорее всего, спал уже, утомленный вином и сексом. В любом случае ему легче, чем мне.

Леночка спит. Думаю, она хорошо отдохнула. Можно, конечно, перебросить ее через сиденье и везти так. Ежели что, спасет отговорка: «В соседнем районе жених украл члена партии!» Но на джигита я не похож и в город не собираюсь, так что будущие отговорки мне ни к чему. Да и шестое чувство подсказывает, что особенно поболтать мне уже не даст ни одна из «воюющих сторон»: а открывать рот только с тем, чтобы поймать пулю, — это упражнение для йогов, и то по предварительной договоренности. Но куда ни кинь, с Леночкой пообщаться надо. Пусть говорит она, буду молчать. Пора будить.

Достаю из аптечки одноразовый шприц-"стручок" и ловко укалываю ее в бедро.

Секунд через тридцать она открывает глаза.

— Я что, уснула?

— Ага. Коньяк-то марочный.

— Где мы?

— Ты удивишься, радость моя, но на море. Судя по выражению лица, она проснулась полностью и ничего не забыла.

— А где машина?

— Смотря которая, — хмыкаю я.

— «Волга».

— Поменял. Махнул не глядя. На железного коня, — ласково хлопаю «восход» по сиденью. И добавляю:

— Поехали.

— Куда?

Вот, блин, глупая привычка — дорогу закудыкивать!

— Как всегда, в Париж.

Я уже оседлал мотоцикл. Девушка поднялась с песка, застыла в нерешительности:

— Ты… пьяный…

Терпение меня покинуло. Тоже, Лигачев в юбке!

— Сс-садись! — гаркнул я табельным голосом морского офицера и рванул ногой стартер. Мотоцикл тоже команду воспринял — завелся сразу. Леночка прилепилась к спине, забросив сумку на плечо. — Эх, прокачу! — И дал газ.

Мы мчались по самой кромке песка, омываемого ночным прибоем. В местечко, которое я на данный момент посчитал самым тихим.Со времени появления новеллы Эдгара По, в которой важное письмо спрятано на самом видном месте, этот сюжет обыгрывался и Конан Дойлом, и бессчетным количеством иных литераторов. Но люди ищущие читают те же книжки, что и люди прячущие. А потому спрятать что-либо или спрятаться самому стало проблемой. К тому же впитанный с детства пионерский девиз «Кто ищет, тот всегда найдет!» прибавляет бодрости лишь одной стороне.

У меня же положение двоякое. С одной стороны — пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Вернее, кого. И при этом не попадись сам.