Редкая отвага

Меня буквально раздирало изнутри. В голове и на сердце бушевала буря. Этот мальчишка – там, совсем один. Моя милая Сара – под плетью негодяя. В душе, как тяжелые камни, ворочались страхи, сомнения, одиночество. И конечно, мысли о маме и папе. Как бы они поступили на моём месте?

Я сунул руку в сумку и выудил бумажку в десять долларов.

– Буду, сэр. Что у вас есть из готовой еды?

⁂

Я вышел на улицу. Сумка оттягивала плечо. На другом плече висела жестяная фляга с завинчивающейся крышкой. Я наполнил её водой, потому что идти было ещё далеко. Китаец всё так же сидел, прислонившись к стене. Он взглянул на меня испуганно, затаив дыхание. Я опустился на колени и протянул ему печенье.

Он посмотрел на печенье, потом на меня. Губы у него были белые и потрескавшиеся. Наверное, за эти три дня бедняга ничего не пил. Я почти не сомневался, что мистер Миллер и не подумал дать ему воды.

– Бери, не бойся, – сказал я, снял жестянку с плеча и потряс ею, чтобы он услышал плеск воды. Отвинтил крышку и поставил флягу рядом с мальчиком.

Он посмотрел на меня большими глазами, схватил её и стал жадно хлебать. Остановился перевести дыхание, вытер рот рукавом и робко потянулся за печеньем. С ним он расправился за три укуса и тут же запил водой. И снова посмотрел на меня, тяжело дыша. Я улыбнулся.

– Тебе лучше?

Он моргнул.

А потом поёрзал на месте и достал что-то из кармана штанов. Я прищурился. У него на ладони лежала фигурка из чёрного блестящего камня. Какая-то птица вроде цапли или журавля. Такая крошечная, что её можно было спрятать в кулаке.

Он протянул её мне и что-то пролепетал по-китайски. Я ни черта не понял, но по его голосу и глазам ясно было, что он пытается о чём-то меня спросить.

Я беспомощно пожал плечами.

Он повторил свой вопрос уже более настойчиво и поднёс птицу к самому моему носу.

– Извини, – сказал я, мотая головой. – Не понимаю, чего ты хочешь. Ты совсем не знаешь английский?

Он снова моргнул, сжал губы и сунул птичку обратно в карман. Я заметил, что у него на глаза навернулись слёзы.

– Ладно, – мягко проговорил я. – Видно, английского ты не знаешь. Только я всё равно скажу. Мне вон туда. – Тут я показал на юг, в сторону Рок-Айленда. – Если хочешь, пойдём со мной. У меня есть еда, и по пути нам встретятся города побольше. Может, там ты найдёшь своих сородичей. Пойдёшь?

Судя по его лицу, он тоже не понял ни словечка. Я поднялся и завинтил крышку.

Он сидел неподвижный, как камень. Никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким испуганным, как этот китайский мальчишка. Я протянул ему руку.

– Пойдём. Нечего тебе здесь сидеть.

Он как будто застыл. Наверное, когда идти некуда, проще оставаться на месте, как бы плохо тебе там ни было.

– Ну, пойдём. Всё будет хорошо. Вот увидишь.

По его взгляду я понял, что он принял решение. Свёл брови всего на секунду, как будто готовясь спрыгнуть с дилижанса прямо на ходу, и схватил меня за руку. Я помог ему встать и, пока он отряхивал штаны от пыли, выудил из сумки ещё одно печенье.

Я отдал ему печенье, и он то ли кивнул, то ли слегка поклонился. Наверное, хотел так сказать «спасибо».

– Да не за что, – сказал я, снова протягивая ему руку. – Меня звать Джозеф Джонсон.

Он растерянно моргнул и отшатнулся, словно думал, что я его сейчас ударю.

– Джозеф, – уже громче повторил я и постучал себя по груди.

Молчание.

– Джозеф! – выкрикнул я, тыча в себя пальцем. – Джозеф!

И показал на него, чтобы он назвал своё имя.

Он снова заморгал и нахмурился.

– Слушай, идти нам с тобой далеко, надо хотя бы разобраться, как друг друга звать. – Я взял его за руку. Он вздрогнул, но руку не отдёрнул. Тогда я прижал её к своей груди. – Джозеф. Понимаешь? Джозеф. – Потом я приложил свою ладонь к его груди. И почувствовал, как быстро бьётся его сердце под тонкой чёрной рубашкой, прямо как у испуганного кролика. Я вопросительно поднял брови. – А ты? Ну? Ты?

Он молча смотрел на меня. Сердце у него бешено стучало, а лицо ничего не выражало.

Я со вздохом опустил руку.

– Ладно. Идём.

В животе у меня всё бурлило от волнения. Путь и так предстоял нелёгкий, а теперь надо было заботиться не только о себе, но и о маленьком китайце, который ни слова не знал по-английски. Зато я не сомневался, что поступил так, как хотели бы мама с папой.

Я повернулся к дороге и двинулся на юг. Мальчишка шагал за мной, намеренно держась чуть позади.

Мы шли искать дьявола, забравшего мою лошадь.

Глава 4

Мы долго шагали в полном молчании. Из Уэнатчи вела каменистая дорога, петляющая среди зарослей шалфея, фруктовых деревьев и громадных валунов размером с дом. Слева от нас сверкали синие воды Колумбии, а справа тянулись холмы, поросшие соснами. Время от времени встречались одинокие хижины и постройки. Нас обогнали два всадника, один раз пришлось уступить дорогу повозке, в остальном же зелёные просторы принадлежали только нам. Для октября погода была тёплая, и я то и дело вытирал пот со лба.