Red lines (СИ)

- У вас такая связь, особенная, нерушимая. Вы буквально одно целое. Мне всегда казалось, что вы слышите мысли друг друга, чувствуете одно и то же, смотрите на мир одинаково. Вот уж действительно как в легендах - две половины одной души.

И Фред понимает, что, в общем-то, так и есть. Это про них. Их никогда не разделяли ни пространство, ни время. Они родились вместе. И всегда были. Но они никогда не встречали никого другого с отношениями, похожими на их собственные по своей силе. Им повезло, как никому. Другим остаётся только завидовать.

- Красные нити судьбы… – бормочет Джордж, задумчиво сжимая губы. И вдруг восклицает. – Постой! Если у всех есть кто-то, с кем они связаны, то и у тебя тоже. И ты встретишь этого человека.

Фред хочет хлопнуть себя по лбу ладошкой, но ограничивается закатыванием глаз. Гермиона краснеет, наверное, не только лицом, а всем телом. Джордж просто смотрит и, кажется, не понимает.

И тогда до Фреда доходит, что его брат не знает. Он действительно не знает, и это удивительно, потому что, как правило, знания у них тоже были общие. Поэтому, когда Фред выяснил о трепетной любви Рона к Гермионе, он был убежден, что Джордж тоже в курсе. И когда заметил, что это взаимно, не сомневался, что и его близнец это увидел. Но сейчас Джордж моргает в недоумении, и это так забавно, что Фред не сдерживает смеха.

Джордж оборачивается к нему, и он затыкается.

- Что? – спрашивает Джордж. И Фред фыркает:

- Ты совсем идиот?

- Ты это к чему?

- Она и Рон, - поясняет Фред с картинным вздохом. – Да, наш малыш давно по ней сохнет. И очевидно, что она по нему тоже. А после года, проведённого чёрт знает где, не удивлюсь, если они, наконец, сошлись.

Лицо Джорджа бесценно, и Фред знает, что это выражение войдет в особую коллекцию его любимых. Тех, о которых он не говорит, но обожает. Гермиона тоже из смущенной внезапно становится заинтересованной. И её можно понять. Джордж сейчас - презабавное зрелище.

Фред улыбается.

- Без шуток, - говорит он. – Это правда.

- Не может быть! – выдыхает, наконец, Джордж. И оборачивается к Грейнджер. – То есть… Это ведь Рон, да?

Она ещё не пришла в норму после предыдущего момента, и теперь снова начинает краснеть. И это лучше любых слов дает ответ.

- Ух ты! – Джордж действительно взбудоражен этой новостью. Он пораженно смотрит то на Грейнджер, то на Фреда. – А я и не знал. Ну, у меня, конечно, были такие мысли когда-то, но только мысли… я не думал, что всё будет на самом деле. Это просто… вау. Вот Рон даёт.

Фред фыркает и насмешливо смотрит на брата. Ему кажется, что они вернулись в свой подростковый возраст, и это согревает его тёплыми лучами, будто солнце. Если бы мог, он бы остался в этом моменте вместе с Джорджем. Только бы брат оставался таким – живым, весёлым, смешливым. Он бы оставил всю пугающую сломанную реальность настоящего за пределами их уютного личного мира, если бы только это было возможно.

- Эй! Гермиона! Джордж!

Фред удивляется, когда слышит голос Рона. Втроем они вместе оглядываются, чтобы заметить младшего Уизли, шагающего к ним.

- Чего делаете? – немного подозрительно спрашивает он, прищуривая глаза. Видимо, проблема с упырем решена, чем бы она ни была. Фред и Джордж переглядываются: ревнивый Рон – это так забавно. Гермиона сразу же вскидывает голову, демонстрируя свою независимость, и отвечает:

- Просто разговариваем. Ты же предпочитаешь прятаться с Чарли на чердаке.

- Воу! – Фред впечатлен. Рон пристыжено опускает плечи и немного сникает. Но взгляд его всё ещё упрямый. И Фред задается вопросом, в чём истинная суть спора. Не в упыре точно.

А ещё Рон не поднимает глаз на Джорджа. И Фред вдруг понимает. Гермиона знает то же, что и все вокруг – младший Уизли прячется от случившегося горя. Бежит. И поэтому девушка сердится. За то, что он не желает принимать действительность и смотреть ей в лицо. Это его способ справиться со смертью, пусть и немного трусливый. Но, наверное, это не так сильно больно.

Фред хочет пошутить что-нибудь про ревнивого младшего братика и даже открывает рот, когда смотрит на Джорджа. Но слова застревают в горле.

Джордж больше не похож на подростка, пораженного новостью о девушке Рона, или пытающегося подколоть Гермиону. Его взгляд снова потухший, а уголки губ пессимистично опущены вниз. Конечно, он тоже знает истинную причину конфликта, не может не знать. Рон не глядит на него, будто боится увидеть мертвеца.

- Я пойду, - сухо говорит он и, не дожидаясь ничьей реакции, устремляется к дому. Фред видит то, что уже не может Джордж: как стыдливо ковыряет землю носком кроссовка Рон, как печальным взглядом провожает удаляющуюся спину близнеца Грейнджер и тихонько коротко вздыхает, но в этом звуке целый океан грусти.

- Не суди его, Гермиона, - Фред знает, что останется не услышан, но не может удержать слова. – Он просто боится, что если перестанет бежать, то горе раздавит его. Это же Рон. Он всегда такой.

Грейнджер сердито смотрит на Рона и, развернувшись, шагает дальше в сад.

- Постой.