Речной бог

Затем мы с царевичем долго и весьма подробно обсуждали, в каком направлении нам отправиться на поиски идеального места для царской гробницы. Хотелось найти необитаемую гористую местность, куда вряд ли нагрянут похитители сокровищ. Там мы выберем скалу, в которой можно будет вырубить усыпальницу и дополнительные коридоры.

Мы не встречали подобной местности с тех пор, как вошли в земли Куша. Мы обсудили все, что знали о землях, лежавших позади нас, и начали строить догадки о том, что ожидало нас впереди. Мы стояли в Кебуи, у слияния двух рек, прекраснейшем из мест, которые мы посетили за время нашего долгого путешествия.

Все птицы небесные слетались сюда: от ярких, как драгоценные камни, зимородков до голубых журавлей, от шелестящих стай уток, тучами поднимавшихся в небо, до ржанок и чибисов, которые бегают по берегу у кромки воды и останавливаются, чтобы жалобно спросить: «Чиво, чиво?» В рощах серебристых акаций в открытых просторах саванны паслись бесчисленные стада антилоп; казалось, что место пребывания богини священно для всех родов жизни.

Воды после слияния двух рек кишели рыбой, а в небе медленно кружили белоголовые речные орлы, время от времени издавая свой потусторонний резкий клич.

Характер и нрав двух рек был совершенно различным, как это часто бывает у двух детей, рожденных одной женщиной. Река, текущая справа, медленно несла свои желтые воды. Хотя она и была полноводнее левого притока, но характером мягче. Голубовато-серые воды восточной реки мчались стремительно, ее мощные струи отталкивали сестру в сторону при слиянии и не желали смешиваться с ней, прижимаясь к своему берегу и сохраняя буйный нрав многие мили, прежде чем позволяли наконец более спокойной желтой реке поглотить себя.

– По какой же реке нам пойти, Тата? – спросил Мемнон, и я послал за проводниками-шилуками.

– Желтая река течет из бескрайних болот, населенных страшными болезнями. Ни один человек не может пройти по ним. Это земли крокодилов, гиппопотамов и кусачих насекомых. Это земля лихорадки, где человеку легко заблудиться, и он будет вечно искать дорогу назад, – рассказал нам шилук.

– А другая река? – спросили мы.

– Темная река течет прямо с неба, низвергаясь со скал, вершины которых уходят в облака. Ни один человек не может взобраться по их страшным склонам и крутым ущельям.

– Мы пойдем по темной, левой реке, – решил царевич. – В скалистой местности нам легче будет отыскать место, где найдет упокоение мой отец.

Итак, мы отправились на восток и шли вверх по течению реки, пока не увидели на горизонте голубые горы. Они возвышались стеной, и размеры этой крепости превосходили все, когда-либо нами виденное. Рядом с этими горами холмы в долине Нила казались следами птичьих лап на песчаном берегу. С благоговейным ужасом смотрели мы на них. Мы приближались к ним, и с каждым днем они уходили все выше и выше в небо, а мир у подножия, казалось, становился все мельче и мельче.

– Никто не может взобраться по их склонам, – с изумлением смотрел на них Мемнон. – Там, наверное, живут боги.

Мы видели, как отблески молний освещали склоны. Молнии мерцали в тяжелых тучах, скрывавших от наших взоров вершины гор. Мы слышали раскаты грома, который, подобно львиному рыку, разносился эхом по узким ущельям и долинам, и благоговейный ужас наполнял нас.

Мы не отважились идти дальше подножия этого ужасного горного хребта. Отвесные скалы и крутые ущелья встали на нашем пути и заставили колесницы повернуть назад. У подножия этих гор мы нашли укромную долину, окруженную отвесными скалистыми склонами. Двадцать дней мы с царевичем изучали это дикое, безлюдное место, пока наконец Мемнон не остановился перед черной отвесной скалой и тихо не произнес:

– Здесь тело моего отца будет покоиться вечно, – и поднял глаза на отвесную каменную стену; я увидел в них мечтательное и загадочное выражение. – Мне кажется, я слышу его голос. Он раздается у меня в голове. Отец будет счастлив здесь.

Тогда я осмотрел местность и разметил скалу, вбивая в трещины бронзовые костыли. Так я показал направление и наклон входного коридора для каменщиков, которые придут сюда работать. Покончив с этим, мы вышли из лабиринта горных долин и крутых ущелий и отправились назад, к Нилу, туда, где сливаются две реки и где оставалась наша флотилия.

На ночь мы стали лагерем на великих равнинах в нескольких днях пути от Кебуи. Ночью меня внезапно разбудил потусторонний гнусавый крик и шум движения огромной массы животных, которые, казалось, находились повсюду вокруг нас.

Мемнон приказал протрубить тревогу, а затем мы вооружились и встали наготове внутри кольца колесниц. Бросили хвороста в сигнальные костры и посмотрели в темноту. Перед нами в мерцающем свете волновалась темная равнина, подобная бурной поверхности Нила, и равнина эта текла мимо. Гнусавые крики и фырканье почти оглушали нас. Животные шли так плотно, что некоторые из них натолкнулись на кольцо колесниц и перевернули часть наших экипажей. Отдохнуть в этом шуме было невозможно, и мы оставались на ногах весь остаток ночи. Поток живых существ не ослабевал.