Речной бог

– Они ответят за любое лжесвидетельство против тебя, – обещал он, а потом обратился к собравшимся: – Мой народ! Граждане Фив! Вы слышали обвинения, брошенные в лицо моему доверенному лицу и любимому великому визирю. Есть ли среди вас кто-нибудь, кто может привести доказательства, которых не хватает вельможе Тану? Может ли кто-нибудь из вас свидетельствовать против вельможи Интефа? Если да, то я требую, чтобы он вышел к нам и сказал об этом.

Я вскочил на ноги раньше, чем успел понять, что делаю. Голос мой зазвенел у меня в ушах, и я перепугался до смерти, такой он был громкий.

– Я Таита, который был когда-то рабом вельможи Интефа! – закричал я, и фараон, взглянув на меня через двор, нахмурился. – Я хотел бы кое-что сказать вашему величеству и показать кое-какие мелочи.

– Мы знаем тебя, врач Таита. Можешь приблизиться.

Когда я спустился со своего места на трибуне и пошел к трону, то посмотрел на вельможу Интефа и споткнулся. Мне показалось, что я натолкнулся на каменную стену, столь ощутима была его ненависть.

– Божественный царь Египта, это существо – раб. – Голос вельможи Интефа звучал холодно и напряженно. – Может ли слово раба опровергнуть слово вельможи фиванского круга и верховного сановника государства? Не смешно ли это?

Я настолько привык подчиняться его голосу и слову, что решимость моя поколебалась. Затем я почувствовал руку Тана на своей. Это было легкое касание, но оно поддержало меня и придало сил. Однако вельможа Интеф заметил это движение и указал на него царю:

– Смотрите, этот раб во власти моего обвинителя. Он всего лишь одна из дрессированных обезьянок вельможи Тана. – Голос вельможи Интефа снова стал медоточивым. – Его наглость безгранична. Наши законы предусматривают наказание для рабов…

Фараон заставил его замолчать движением плети:

– Ты злоупотребил моим хорошим отношением к тебе, вельможа Интеф. Законы здесь толкую и исправляю я. А наказания в них предусмотрены как для простолюдинов, так и для высокорожденных. Тебе это должно быть известно.

Вельможа Интеф послушно поклонился фараону и замолчал, но лицо его внезапно осунулось, когда он понял, в какой переплет попал.

Царь перевел взгляд на меня:

– Обстоятельства сейчас необычные, и они позволяют применить беспрецедентные средства. Тем не менее, раб Таита, позволь мне предупредить тебя: если слова твои окажутся легковесными и бездоказательными, тебя ждет петля палача.

Эта угроза и полный яда взгляд вельможи Интефа заставили меня содрогнуться, и я начал заикаться.

– Бывши рабом великого визиря, я оказался посланцем к этим князьям. Я знаю этих людей. – Я указал на пленников, которых Крат поставил неподалеку от трона. – Это я передавал им приказания вельможи Интефа.

– Ложь, всего лишь слова, бездоказательные слова! – выкрикнул вельможа Интеф, но теперь в его голосе слышалось отчаяние. – Где же доказательства?

– Молчать! – Голос царя внезапно загремел от ярости. – Мы выслушаем до конца свидетельства раба Таиты. – Теперь он смотрел прямо на меня.

Я набрал в грудь воздуха и продолжил:

– Это я отнес Басти Жестокому приказ вельможи Интефа. По этому приказанию он должен был разрушить состояние и имения Пианки, вельможи Харраба. В то время я был доверенным лицом Интефа. Я знал, что он хочет занять пост великого визиря. Все, что приказал вельможа Интеф, было исполнено. Вельможа Харраб был погублен и, лишившись благосклонности и любви фараона, выпил яд датуры из собственной чаши. Я, Таита, свидетельствую об этом.

– Это так. – Басти поднял связанные руки и протянул их к трону. – Все, что Таита говорит, правда.

– Бак-кер! – закричали князья. – Это правда! Таита говорит правду!

– И все же это только слова, – с интересом протянул царь. – Вельможа Интеф требует доказательств, и я, фараон, требую доказательств.

– Половину своей жизни я был писцом и казначеем великого визиря. Я вел учет его состояния. Я записывал его прибыли и расходы на свитках. Я собирал дань, которую князья сорокопутов платили вельможе Интефу, и распоряжался всем этим богатством.

– Ты можешь показать мне эти свитки, Таита? – Лицо фараона засияло, как полная луна, при упоминании о сокровищах. Теперь он уже не отрываясь слушал меня.

– Нет, ваше величество, я не могу сделать этого. Свитки всегда оставались в руках вельможи Интефа.

Фараон даже не пытался скрыть свое огорчение, на лице его появилось жестокое выражение, но я упрямо продолжил:

– Я не могу показать вам свитки, но, может быть, смогу привести вас к сокровищам, украденным великим визирем у вас и у вашего царства. Это я построил тайную сокровищницу и прятал в ней дань, собираемую с князей сорокопутов. В тех хранилищах я поместил богатства, о которых даже не подозревали сборщики податей фараона.