Ребус-фактор

А теперь на Землю предстояло отправиться мне. Один семестр стажировки плюс экскурсионная программа. Опять-таки за счет метрополии. Никак не пойму: идиоты, что ли, занимают там места в министерстве колоний? Но если так, то тем лучше для нас.

На пути с делянки мы с Рамоном не болтали, потому что ехали назад на подножках груженого трактора – каждый со своей стороны. Рамон забежал на пять минут в контору, я его дождался, и тогда он заявил, что находится в полном моем распоряжении.

– Пиво или чего покрепче?

– Покрепче, – сказал я, достав из багажника электроцикла две коробки. – Это тебе. Одну сохрани для какого-нибудь начальства, а вторую мы с тобой уговорим.

– И первую, – возразил Рамон. – Начальство обойдется, да оно сюда и нос не сует. О-о, из каких краев такая редкость? Настоящий арманьяк?!

– Ага. Двадцатилетний. Прямо из метрополии.

– Подарок?

– Ну, не сам же купил… Сын Майлза Залесски подарил, я ему помог с курсовым проектом.

Рамон поморгал.

– Ты дружен с сыном Майлза Залесски? – спросил он, сильно понизив голос.

– Не дружен, но в приятелях… хм, насколько это возможно при разнице… ты понимаешь, о чем я? В общем-то он неплохой парень, без особых понтов, только туповат немного в точных науках. Гуманитарий. Хотя зачем ему физика или инжиниринг?

– Ладно, – сказал Рамон, – пошли в дом.

Домом ему служила такая же хибара из горбыля, как и здание конторы лесничества, только размером поменьше. Лежанка с соломенным тюфяком, два табурета да стол из неструганых досок на козлах – вот и вся обстановка единственной комнаты. Разборная чугунная печка с плитой – снаружи под навесом. Примерно таким же было жилище Рамона и два года назад, даром что контора лесничества сменила с тех пор дислокацию, передвинувшись в глубь Дикой территории вслед за фронтиром. Плевать Рамону было на комфорт. Если бы он, а не Майлз Залесски нашел скандиевую руду, то не слишком разбогател бы и уж точно ни за что не стал бы самым влиятельным человеком на Тверди. А все потому, что не захотел бы носить белую сорочку, строить дворец о сорока комнатах посреди ландшафтного парка и нанимать охрану да обслугу. Нельзя соответствовать одному стандарту, а жить по нормам другого. Не поймут и не примут.

Пить двадцатилетний коньяк из помятых жестяных кружек мне еще не приходилось, но другой посуды у Рамона не имелось. Кой черт – так было даже интереснее!

– Имеешь, что мне передать? – как бы между делом спросил Рамон, скручивая пробку с пузатой бутылки.

– Один привет и один пакет.

– К чертям привет. Где остальное?

– В коробке пошарь.

Пока он читал письмо, я завладел бутылкой и налил янтарной жидкости себе и ему. Красиво все же жили люди на Земле в старину, а кое-кто еще и сейчас пытается. Взять хоть эту бутылку, ведь настоящее стекло, урони ее на мостовую – разобьется, а каким золотом играет в ней жидкость! Нет, правда, красиво. И баснословно дорого. Не для нас, твердиан, за исключением единиц. Да и не для большинства землян, наверное.

Дочитав, Рамон сунул письмо в карман. Я и не подумал спрашивать, что такое написал Рамону дядя Варлам; если сам Рамон не скажет, то и выпытывать бесполезно. Тем более мне не пришло в голову прочесть письмо по дороге в лесничество – я не то чтобы знал, но догадывался, что таких, как я, необстрелянных новичков подпольщики проверяют всякими хитрыми способами. Во всяком случае, я бы на месте руководителей подполья делал это регулярно, причем уделяя особое внимание тем, кто считается испытанным борцом и вне всяких подозрений.

– Что ж так мало налил? – спросил Рамон, покрутив носом над кружкой.

– Так ведь арманьяк, а не сивуха. Его смаковать надо.

– А-а. Ну давай посмакуем за твою поездку. Везунчик ты, Ларс! М-м… И сколько такая бутылка стоит?

– На Земле или у нас?

– У нас.

– Не скажу. С табуретки упадешь.

Рамон выпил, поцокал языком, закатил глаза и вдруг хмыкнул.

– С того места, где я, еще ниже упасть трудно. А вот ты, кажется, в гору лезешь. На Землю вон собрался… Надолго?

– На полгода. Стажировка там, стажировка сям, ну и вообще… посмотреть. Для кругозора.

– За что ж такие блага?

– За успехи в учебе, – объявил я не без гордости. – Кое-кто считает, что у меня светлая голова, хотя на самом деле она просто крепкая. Использую мнеморедуктор – и до сих пор не шизик.

– Ну, тогда у тебя еще все впереди, – с ухмылкой заявил Рамон. – А кем ты станешь-то, когда выучишься?

– Инженером широкого профиля. От механики до электроники, от строительного дела до кварковой энергетики и гипертранспорта. Ну и так далее. Сейчас вникаю в химическое машиностроение.

– Всего понемногу, значит?

– Наоборот, всего помногу. На Земле инженеров пруд пруди, там у них узкая специализация, они могут себе это позволить, а у нас инженеров кот наплакал, приходится быть универсалами. Считается, что пороха мы не изобретем, но толково применить уже придуманное вполне можем. Еще нам дают экономику плюс кое-что по мелочи для общего развития.

– А что студенты – не съезжают с катушек?

– Некоторые не без этого. Хотя кто может съехать, у тех программы изначально попроще.

– А ты, значит, в элиту попал, да?