Ребята из УГРО

— Товарищ Фомин! Поедем на Байкал. Может, схватим его, подлеца. Начальство сказало, если не поймают этого хитрована, то меня с Лешкой на его место в камеру запрут и судить будут. Вы пошлите нас куда ни то с Лехой, мы его, паразита, тоже ловить будем. Товарищ начальник! Михаил Николаевич! Вы же знаете, куда он убег, говорят, вы про них все знаете…

Но Фомин и не предполагал, куда мог скрыться Никитский. Время для побега старик выбрал удачно. Редко по выходным дням в уголовном розыске не собирались с утра все сотрудники, а на этот раз почти никого не оказалось. Да и милиционеры растерялись: пока больницу обшаривали, пока обегали по всей округе, время шло, и только через два часа они доложили ответственному дежурному о побеге.

Кабинет Фомина превратился в штаб по розыску преступника. Решался главный вопрос: где его искать.

Чертов и Фомин склонялись к тому, что Никитский будет стараться попасть на прииск, но все понимали, что в мороз в легких ботинках вряд ли он отправится на тракт ждать попутную машину. Срочно выслали милицейский наряд к выезду из города и велели проверять не только все машины, но и конные обозы. Вторую группу отправили на железнодорожный вокзал и только потом уже более спокойно стали обсуждать другие меры.

Не исключалась возможность, что Никитский будет где-нибудь отсиживаться. Подождет, пока уляжется суматоха, а потом уже, достав все, что ему необходимо, подастся дальше на прииск или вообще из Иркутска. Сторонников такого предположения оказалось большинство, поэтому решили проверить квартиры всех знакомых Никитского, которых он посетил в свой первый приезд. Однако надежды, что он там появится, было мало. Хитрован знал, что эти адреса уголовному розыску известны.

— Слушай, Фомин, в прошлый раз ты ведь так и не разыскал чемодан Международного, — напомнил Чертов.

— Мало того, что не нашел, но и не дознался, что в том чемодане было. Он как приехал в Иркутск, так первым делом от чемодана избавился. Я его в этот раз спрашивал, что в чемодане было. Он только усмехается. «Нет, говорит, его — исчез, украли». А кто украл — не знает, и что в нем лежало — забыл…

— Может быть, тогда у него и был этот самый саквояж, что теперь отобрали? — спросил Боровик.

— Тот был плоский, чуть побольше спортивного. Приметы чемодана я точно знал, — возразил Фомин.

— Вот ваш Григорий Павлович и направился за своим чемоданчиком, — решил Чертов, — а в нем, вполне возможно, инструменты и деньги, а чего доброго, и оружие… Ладно, хватит рассуждать. Начнем с проверки квартир, в каждой оставим засады. Задали нам работенку сердобольные милиционеры…

— При чем тут сердобольность? — рассердился Фомин. — Мы-то с вами, Михаил Миронович, все эти блатные фокусы знаем. Мастера они пыль в глаза пустить — и режутся и царапаются. Иной разбежится — и головой об стенку. Не заметишь, как под лоб руки подложит, а со стороны страшно. Прошлый год спрашиваю у одного типа, где краденое, а он психанул, схватил со стола моего чернильницу и одним махом выпил, а я ему быстренько вторую принес… Засмеялся он и говорит: «Хватит одной». А милиционеры эти новички, испугались за Гришкино здоровье. Как-никак человек.

Поздно вечером Фомин отправил Анатолия Боровика с двумя милиционерами сменить наряд на выезде из города. Перед тем как Боровику уйти, Михаил Николаевич его наставлял:

— Смотри, Анатолий, Международный может вооружиться, действовать нужно аккуратно. Пусть твои помощники проверяют, а ты будь в стороне наготове с револьвером в руках, страхуй их действия.

Выслав эту группу, Фомин велел Саше идти домой, а по пути заглянуть на телеграф и отослать на прииск на имя Попова телеграмму до востребования, чтобы тот встречал их на следующий день к вечеру в небольшом поселке, что находится километров в пятнадцати не доезжая прииска.

— С Иваном Ивановичем мы договорились, он каждое утро на почту заходить будет, а ты собирайся, поедем завтра к нему в помощь. На месте разберемся: кто Хозяин и какие у него «работники», а заодно выясним, нет ли там и нашего Григория Павловича.

Вечером Саша рассказал подробно отцу, как участвовал в задержании Никитского и как преступник, усыпив бдительность простодушных милиционеров, сбежал. Выслушав не перебивая, Дмитрий Дорохов спросил сына, почему Никитского до сих пор не расстреляли за побеги, Саша долго и путанно объяснял, что нет таких законов, чтобы расстреливать беглецов.

— Как же нет, если он бежит, его ловят, а он снова убегает? Сколько у него побегов?

— Четырнадцать. Поймают, суд ему увеличит последнее наказание — и его снова в колонию.

— А он опять бежит, грабит, вы его ловите и опять в лагерь, — в тон сыну ответил отец. — Тут что-то, брат, не так. Скажем, он сейчас из России в Сибирь приехал, а ты знаешь, что он там натворил? За какие деньги богатой одеждой обзавелся, где оружие достал? Не знаешь?

— Мы запросы послали, проверяем, а за оружие его отдельно будут судить, — не очень уверенно ответил Саша.