Ребята из УГРО

— Нет. Надумал ночевать в селе, где его школа. — Александр кивнул на мальчишку. — Там одной солдатке нужно поклон передать.

— Это какой-же?

— Ну, мать! И все-то тебе надо выпытать. Собирай обедать. Тяпнем по рюмашке, да буду собираться.

Он уловил, как женщина подала знак мальчишке отправиться в комнату и пошла следом за ним. Не слышал Александр, что она спрашивала у внука, но, видно, Виктору Николаевичу надоели ее вопросы, и он огрызнулся.

— Че пристала? Ни об чем не говорили. Только и спрашивал, пошто в школу не пошел.

Хозяйка вернулась и суетливо стала собирать на стол.

«Где же Коська? — раздумывал Дорохов. — Бегает по своим мальчишеским делам? Так ведь вызвала его с собой бабка. Неужели послала к бандитам и те вот так, днем, и заявятся сюда? Не может быть. Встретят по дороге? Возможно. Человек какой-то непонятный, да и опять же с золотишком. Есть прямой смысл перехватить. Я, конечно, неважный горбач, можно сказать, и осталось-то у меня всего десять граммов этого презренного металла, но им-то это не известно. А может, я все придумал? Сидит Коська у дружка, а я тут голову себе забиваю».

За стол сели вдвоем. Хозяйка поставила перед гостем миску наваристых щей, стакан, тарелку соленой черемши, от которой сразу острый чесночный запах заполнил всю кухню, по настоянию гостя достала себе лафитник зеленого стекла. Саша наполнил его до краев спиртом. Налил и себе треть стакана.

— Пошто мало? Тебе воды подать, аль так будешь? Наши мужики без воды глотают. Да и я привыкла.

Хозяйка выпила спирт, даже не поморщившись, подцепила на вилку пучок темно-зеленых листьев и степенно, не торопясь, закусила. Один раз за свою жизнь пил Александр неразведенный спирт — после того, как поздней осенью, случайно оступившись, искупался в Ангаре. Отец вытащил, налил ему полкружки и заставил выпить. Сашке тогда показалось, что у него все внутри сгорело, а отец, смеясь, объяснил, что спирт надо пить на выдохе. Все это промелькнуло, пока рука подняла стакан. Проглотить спирт удалось, не уронив своего достоинства. Прихлебывая щи, закусывая черемшой, Александр отрезал изрядный кусок сала. Не хватало ему вот тут еще и опьянеть. Хозяйка, видно осмелев от первой рюмки, сама налила себе и опять полстакана Дорохову.

«Вылить? Увидит — и сразу всему конец. Кто же тут спирт выливает? Отказаться? Так зачем посылал? Пить? Свалюсь. Как быть?»

— Давай, хозяюшка, за здоровье!

Агеева так же ловко, как и первую, проглотила вторую рюмку, а Сашка отпил глоток и, разбрызгивая остатки, закашлялся. Женщина вскочила, подала ковшик воды и сама объяснила:

— Видать, не в то горло пошло. Да ты закусывай. И приляг с дороги, я тебе на лавке постелю. Скинь катанки, они на припечке обсохнут. Сам-то откуда?

— Иркутский.

— Сюда-то как попал?

— Опять за свое. Больно уж ты дотошная баба. Привезли меня сюда, привезли. Под конвоем. Не захотел дальше ехать, теперь сам вот иду. Может, и верно, немного храпануть? Где сынок-то, Николай? Мне бы поговорить с ним надо.

— А кто ж его знает? Отдыхай пока. В ночь так и пойдешь? — Агеева спрашивала и каждый ответ выслушивала внимательно, словно старалась распознать подвох. И почему-то ей очень хотелось, чтобы гость остался.

— В ночь и пойду, — снимая валенки, ответил Дорохов.

Когда из-за голенища выпала финка, он ее поднял, подержал в руке и, поиграв лезвием, положил в головах, под свернутый хозяйский полушубок.

— Видать, бедовый ты. С пером бродишь.

— На всякий случай, мать.

— Где же это Севастьян Песков запропал?

— Подстрелили его. В больнице лежит. В какой? В каменной. — Сашка хохотнул. — С решетками… — И вытянулся на лавке.

Опять стали мучить раздумья. Почему хозяйка намерена его задержать? Где парнишка? Сколько же прошло времени? Вышел он, Сашка, около восьми утра. Шел самое малое два часа. Значит, около десяти он пришел в этот дом. В десять или в начале одиннадцатого ушел мальчишка. Сейчас, наверное, уже час или даже начало второго… Что же ему, остаться здесь или уходить, так ничего и не разузнав? Сытный обед и спирт помимо воли клонили в сон. Дорохов боролся со сном, ворочался с боку на бок, хотел встать, выйти на улицу, пройтись, но совсем неожиданно захрапел, и не нарочно, а самым естественным образом.

Женщина подошла к нему, постояла возле лавки, вглядываясь в спокойные черты лица гостя, нагнулась над самой головой и слегка подула на веки. Первый сон оказался крепким, веки гостя даже не дрогнули.

— Видать, уркаган отпетый, а дрыхнет, как ангелок, — проворчала хозяйка и принялась убирать со стола посуду.

Совсем не громко хлопнула в сенцах дверь, но Александра словно толкнули в бок, и он как ошпаренный вскочил с лавки, сунул руку в карман ватных брюк и вцепился в рукоятку нагана. Из второй половины избы открылась дверь.

— Чего вскочил? Внучек мой, Костенька.

Было слышно, как в сенцах кто-то обметает валенки, обивая снег, а потом в кухне появился мальчишка. Шапка его была сильно обсыпана снегом, сам он, раскрасневшись, скинул полушубок, стащил валенки и, ничего не сказав гостю, отправился на другую половину.