Ребенок от мажора

Услышав его голос, Алиска тут же оборачивается и смотрит на него, распахнув глаза, приоткрыв рот, напрочь позабыв о том, что только что требовала.

– Наверное, шишку. Или палочку, – предполагаю я, взмахнув рукой в сторону. – Можешь дать ей и то, и другое – она выберет.

Волков кивает, подбирает с земли пару шишек и, предварительно очистив их от налипших листьев и хвойных иголок, протягивает Алисе. Она поднимает голову и вопросительно смотрит на меня. Спрашивает разрешение.

– Можно. Бери.

Получив моё согласие, выхватывает самую большую шишку и тут же пытается запихнуть её в рот. Мы с Никитой реагируем мгновенно.

Он опускается перед коляской на корточки и, улыбнувшись, убирает руку дочери от рта, опередив меня. Я замираю, вцепившись в ручку коляски до побелевших костяшек, пытаясь унять разогнавшееся от этой умилительной картины сердце.

– Эй, малышка, это несъедобно, – смеётся Никита, когда Алиса, сопротивляясь и смеясь в ответ, пытается ещё раз облизать шишку.

Ей нравится, что она смогла привлечь его внимание, поэтому хочет ещё похулиганить.

– Нельзя, – серьёзно говорит Ник, сводя брови к переносице.

Его голос сам собой меняется и становится мягче и ласковее при разговоре с ребёнком. Взгляд теплеет и наполняется непонятными для меня пока эмоциями. Но он улыбается, а не бежит сломя голову через лес с криками “Помогите!”, поэтому думаю, даже если ему страшно и нервно, он пытается это скрыть.

Волков держится молодцом, а я чувствую себя размазнëй, готовой зарыдать от любого повода.

– Дай-дай! – капризно кривит губы дочь, когда отец лишает её такой важной игрушки, как шишка.

– Может, ты хочешь что-то ещё? Что необязательно облизывать? – спрашивает Ник, оглядываясь по сторонам.

– В этом весь смысл, чтоб ты понимал, – тихо посмеиваюсь я, и осекаюсь, потому что на меня Никита смотрит совсем не по-доброму. – У неё зубы режутся.

Надеюсь, это всё ему объяснит.

– Мама! Дай! Туда! Туда!

– Сейчас поедем, – говорю тихо и заглядываю в карман на коляске.

Может быть, там есть какая-нибудь игрушка. Увы, ничего нет. Последнее время мы почти никуда не катаем её на коляске, она предпочитает ходить ногами. Медленно и долго. А в коляске в основном кладем её спать на улице.

– Может, хочешь походить? – предлагаю ей, но она отрицательно качает головой и смотрит при этом на Никиту.

Как же они похожи внешне. Особенно когда она в этой смешной детской шапке и у неё совсем не видно волос.

– Держи. Только чур их не есть, они мне ещё пригодятся. Зато тут есть кно… кнопки… и их можно нажимать.

Ник достает из кармана ключи от машины и протягивает Алиске. Ей уже не нужно моё разрешение, слишком привлекательную блестящую и новую вещь ей предлагают, о шишках она уже через секунду забывает.

– Спасибо, – коротко улыбаюсь и, дождавшись пока Никита встанет в полный рост, опять толкаю коляску в сторону базы отдыха. – Там лавочки есть, можем посидеть. Поговорить. Если хочешь.

Поворачиваю к нему голову и натыкаюсь на внимательный взгляд карих глаз. Плотно сжав губы, Никита кивает, а потом неожиданно и даже немного смущенно спрашивает:

– Можно я её повезу?

Когда мы добираемся до базы, Алиска засыпает. Я откидываю спинку у коляски и закрываю её козырьком, поправив одеяло. Поставив коляску против ветра, сажусь на лавочку, которая стоит возле озера, рядом с Волковым.

Он сидит, широко разведя колени и засунув руки в карманы косухи, смотрит, не мигая, на голубую, чуть ребристую поверхность воды и слегка вздрагивает, когда задеваю его колено своим.

– О чём думаешь? – решаю первая нарушить молчание.

Натягиваю рукава толстовки на пальцы и накидываю на волосы капюшон, поглядывая на точëный профиль Никиты.

– Ты мне вообще собиралась про неё рассказать? – спрашивает он и слегка поворачивается ко мне лицом.

Киваю.

– Много раз собиралась.

– Почему не рассказала?

Пожимаю плечами и отворачиваюсь к воде. Ветер пробирается под капюшон и шевелит волосы, заставляя меня ëжиться.

– Я же пыталась, когда только забеременела. Сначала звонила, потом писала тебе. О встрече попросила, после уже прямым текстом написала о беременности.

– А я что?

– А ты не ответил. Потом я уже додумалась к тебе домой прийти, а там… – сбиваюсь с мысли, вспоминая о его матери, – а там я встретила твоих родителей. Ты уехал, а я… мы остались. Я решила рожать. Сначала, конечно, испугалась, даже думала аборт сделать и пошла в клинику. Но потом передумала. Не смогла, понимаешь?

– Понимаю. Ты молодец… что не смогла.

Слабо улыбаюсь и киваю. Да. Я молодец. Не знаю, как сложилась бы моя жизнь без Алисы, и не хочу знать. Она есть, и я очень этому рада.

– Что дальше? Почему не сказала, когда я вернулся?