Реальность № 3

Фореста фраза разозлила. Он попытался запугать сержанта взглядом, но тут же решил, что стоит подкрепить взгляд действием. Браун медленным но уверенным шагом направился в сторону первого взвода, чьим командиром и являлся дерзкий сержант. Подойдя как можно ближе, он, будто разъярённый бык, уставился на того, а затем произнёс:

– Ещё одно слово и у тебя во рту будет не член, а пятнадцать грамм свинца.

Форест приложил руку к пистолету, висящему на поясе.

Дерзкого сержанта это ничуть не остановило. Он поубавил в голосе, но совсем не уменьшил в наглости:

– Тебе придурку лечиться надо. Как только тебя взяли в армию с такими-то синдромами. – ещё чуть-чуть и на лицо Фореста брызнула бы желчь. – Вали отсюда, да побыстрее. Пока мы с ребятами не избили тебя до полусмерти.

В разговор решил вмешаться Пит. Он попытался оттащить друга, положив руку на плечо тому и сказав: «забей, пойдём отсюда», но Форест лишь откинул ладонь Пита резким движением и ещё сильнее прижался к противнику. Назревало что-то ужасное. И слава кому бы там ни было, но в ссору вмешался капитан:

– Что за столпотворение! А ну разошлись! Вы мне тут ещё петушиные бои устройте, придурки!

Форест неохотно отступил. Это отнюдь не помешало ему злобно поглядывать в сторону сержанта, даже когда они с Питом дошли до казарменной двери.

Опуская все подробности со сборами и лишними разговорами, мы переходим к чему-то поважнее – к более продуктивной болтовне, произошедшей во время посадки в военный авиалайнер.

Можешь просто представить, что всё как в любом американском фильме.

Огромный аэропорт с кучей полукруглых ангаров: сотни военных джипов цвета хаки разъезжали меж взлётных полос, тысячи солдат в полной боевой экипировке погружались в жерла огромных самолётов через грузовой отсек. Заходили они ровным строем в две колонны. В это же время где-то рядом, метрах в сорока, ни разу не ровным шагом мимо протекала рота бывалых вояк.

А чего ещё ты ожидал? Чёрт возьми, я и не скрываю, что посредственно отношусь к некоторым сценам. Ты уж прости моё невежество и всё такое, но какой вообще смысл устраивать шоу из дурацкой сцены сборов? Я и так перетрудился, когда пытался показать тебе характер главных героев этой части через призму заурядной армейской ссоры. Думаешь, всё просто так? Чтобы было похоже на голливудский боевик? Да хрен-то там! В гробу я эти голливудские постановки видал! Они уже на столько затёрлись кем только можно и нельзя, что чёртов воздух выглядит плотнее этих самых сцен. Но иногда мне приходится идти на жертвы. Иногда приходится описывать всё именно так, потому что я не знаю, как сделать иначе. Ты уж прости меня за это, дорогой читатель.

Ладно.

Проехали.

Небритые, нестриженные, в мятой одежде и с не заправленными кителями вояки. Они проходили мимо Роты Фореста, когда та стояла в очереди на погрузку. Один из солдат закурил прямо в строю, на что Пит, толкнув Фореста локтем, сказал:

– Гляди на этих ребят. Нам бы такого командира роты. Никаких тебе забот. Что хотят, то и делают.

Форест снял каску. Он прищурился – солнце попало в глаза. Глядя на проходящих мимо солдат, Форест ответил другу:

– Если чего-то сильно хочешь, никакой командир роты тебе не помеха.

– А как же тогда дисциплина? Нельзя же просто взять и наплевать на приказ.

– Можно, – серьёзно заявил Форест, глядя в спину последнего взвод расхлябанных солдафонов. – Дисциплина для слабаков. Для зелёных салаг, которые только начинают службу и ещё не знают, каково это – смотреть на истекающего кровью товарища и осознавать, что ты ничем не можешь ему помочь. – Наконец он перестал следить за уходящей вдаль ротой и повернулся к Питу. – Дисциплина не спасёт тебя от пули.

– А что тогда спасёт?

Форест слабо усмехнулся, и ответил другу:

– Бронежилет спасёт.

– Очень смешно, мать твою.

Пит не стал продолжать – очевидно, что от шуток Фореста толку мало, – но он всё равно попытался развить тему в голове. Ведь если не будет дисциплины, думал он, то ты вряд ли наденешь этот самый жилет. Вряд ли кого обрадуют пятнадцать лишних кило на туше, когда надо ещё успевать бегать, ползать и стрелять. Хотя, если поразмышлять, наверняка Форест сказал бы что-то вроде: «страх смерти заставит тебя надеть эту штуку, а не твоя вонючая дисциплина».

– Уважение, – Форест оторвал друга от мыслей.

– Что? – не понял Пит.

– Уважение, вот что важно. Уважающая своего командира рота, никогда не ослушается приказа. А это, как ты понимаешь, и есть самое главное на поле боя. Пускай они будут выглядеть хреново, пусть хоть харкаются в строю, но уважение заставит их выполнить любой приказ.

– Что ж, возможно ты и прав.

Наконец настала их очередь заходить в самолёт. Капитан отдал приказ и солдаты начали поспешно загружаться внутрь. Форест надел каску, застегнул её и пошагал вслед за другом. Они заходили медленно, в ожидании, когда первый взвод рассядется по местам.

А потом ещё второй.

Третий.

Да уж, ну и улитки же эти первые взвода. Такими темпами, мы будем грузиться минут двадцать, – подумал Форест.