Реальность № 3

Они остались с Питом вдвоём. Патрулировали чёртов лес. Триста метров туда и обратно. Молча и неспеша. Внимательно разглядывая каждый куст. А потом они наткнулись на гражданского. Пацан лет семнадцати со страхом в голосе, но отвагой в глазах.

– Чёрный лес! – крикнул Форест, услышав шелест кустов. Он уже наставил дуло автомата на возможного противника.

– Белая лиса! – донеслось в ответ.

«Белая лиса» – ответ был верный. Жаль только, что верным он был два часа назад. А значит перед Форестом и Питом не стояло вопроса о том, кто же там затаился. Перед ними стоял вопрос – как много противников и куда стрелять, чтобы попасть наверняка.

В итоге мальчишка вышел сам – наверное всё-таки услышал звук затвора, загоняющего первый патрон в затворную раму. Он поднял руки. Но явно не собирался сдаваться.

– Кто такой?! – Форест звучал жёстко. На столько, на сколько это вообще возможно. Будь ты рядом с ним, дорой читатель, ты наверняка бы уже обосрался. Но не этот парень. Этот парень стоял молча.

Форест повторил:

– Я спрашиваю, кто такой?! Как вас много?!

Наконец мальчишка ответил:

– Я один.

– Так я тебе и поверил! Выкладывай быстро! Иначе вместо разговора получишь пулю в башке.

– Клянусь, я один. – в голосе появилась слабость.

– И что же ты тут забыл? – вмешался Пит. Он больше походил на доброго полицейского в игре: злой-хороший полицейский. – Боюсь, сегодня ты оказался не там, где нужно.

– Вы ничего не понимаете. Вы не понимаете, что делаете. – Мальчишка внезапно разговорился. – Мы все погибнем, если вы будете делать это дальше. Мы все умрём. Нельзя. Так нельзя. – Не опуская рук, он начал движение в сторону героев. Все его тело дрожало. Голос дрожал тоже: – Вы не понимаете, что творите. Совсем скоро она подчинит вас. – Парень запинался, путался в словах, но всё равно продолжал: – Скоро наступит конец света и она захватит власть над миром. Она поработит всё человечество.

– Что за херню он несёт? – шепотом спросил Пит.

– Понятия не имею, – ответил Форест, – но если он не остановится через три секунды, он уже никогда не сможет нести херню.

– Парень, – Пит обратился к мальчишке, – у тебя есть три секунды, чтобы остановится.

Пит хотел помочь. Он не хотел встречать свою первую смерть, глядя в глаза ещё совсем юного подростка.

– Один, – произнёс Пит, но тот не останавливался.

Ну ничего, подумал Пит, у тебя есть ещё две секунды. Смотри не потеряй их впустую. И вот, как только он об этом подумал, прозвучал выстрел. Браун не любил разговаривать долго, как и не любил долго целиться.

– Чем дольше целишься, тем меньше попадаешь, – сказал Форест. Не опуская автомата, он направился к лежащему, подойдя пнул того пару раз, а затем выпустил контрольный в лоб. Только после этого он позволил себе опустить автомат. – Конечно, это правило не относится к снайперам. Но мы с тобой не снайперы. Поэтому запомни – это правило будет твоим первым уроком.

С того дня их споры продолжались и по сей день. На одной стороне стоял Пит, с его моралью, нравственность и прочим духовным дерьмом, а на другой – Форест, с его хладнокровностью и расчётливостью.

Пока Форест вспоминал те дни, грузовик успел завести их в город. Браун вспомнил слова парнишки про конец света и всерьёз задумался о происходящем. Откуда он знал? Теперь эта мысль не давала покоя. Может, просто совпадение? Или же в этом есть что-то провидческое? Вопросы всплывали один за другим, не давая сосредоточиться на настоящем.

А в настоящем…

Поздняя ночь сгустилась над Токио. Грузовик медленно тащил роту Фореста по узким японским улочкам. Везде были люди. Они не стесняясь выходили на проезжую часть и шагали прямо по ней, пока наконец не получали предупреждения от движущихся колонн военной техники и не расходились по сторонам, чтобы пропустить армейцев. Больше сигналить было некому – никакого общественного транспорта, никаких гражданских автомобилей.

Они приближались к центру. Дороги стали шире, бездомных стало больше. Улицы были доверху набиты бездомными. Бродящими, сидящими, не знающими что делать бездомными. Каждый угол здания был занят человеком, каждая подворотня захлёбывалась от эмигрантов, каждая стена поддерживала чью-то спину. Практически каждый сантиметр тротуаров был занят чьей-то задницей.

– Неужели всё так плохо? – обратился Пит к Форесту, выглядывая за борт.

Форест уже успел отойти от размышлений, поэтому без труда ответил другу.

– Думаю, это ещё цветочки. Если в самом городе такой ужас, то боюсь представить, что происходит в портах.

Неоновые вывески и рекламные шиты на небоскрёбах уже не светили так ярко. Электричество было необходимо всем. Потребность в рекламе оказалась на втором месте. Первым делом свет пустили во временные лагеря.

– Говорят, все офисные помещения очистили от коммерсантов и заселили туда людей, – сообщил сидящий рядом солдат, когда грузовик проезжал одну из самых оживлённых улиц города.

Пит, сидящий у борта, с интересом разглядывал улицы. Он высунул голову наружу, чтобы поглядеть на верхние этажи зданий, но не увидел там ничего, кроме темноты.

Он тут же протянул:

– Ну и мрак же.